– Значит, ты вовсе не хотела обсуждать со мной этот вопрос, а просто собиралась поставить меня в известность, – констатировал Джаггерс.
– Да, наверное.
– Мерри, я могу только дать тебе совет. Я не имею права тебе приказывать. Так вот: впредь подобные заявления присылай мне по почте в конвертах; это обойдется тебе гораздо дешевле.
– Спасибо, – сказала она. – Огромное спасибо!
И бросила трубку. Она настолько кипела от ярости, что немедленно позвонила Дрю Эббету в «Лотарио» и договорилась о том, когда встретится с фотографом.
Лерой Лефренье попросил ее согнуть ногу влево.
– Нет, нет, так слишком много, – сказал он. – Чуть меньше. Нет, так уже много. Слишком откровенно. Подождите. Сейчас я покажу.
Он подошел к ней и сам уложил ее ногу, куда хотел.
Мерри, совершенно обнаженная, лежала на шкуре зебры в соблазнительной позе, подчеркивающей и выпуклость грудей, и изящный изгиб спины, и манящую округлость ягодиц. Левая нога, согнутая в колене, была призывно сдвинута в сторону. Лефренье – быть может, не слишком вежливо – объяснил Мерри правила игры:
– У нас запрещены только анатомические подробности. Лобок, пожалуйста, а вот нижние губы – табу!
Вопреки ее ожиданиям, оказалось, что позировать – занятие малоприятное. Жар от софитов ее не удивил, но вот липкий растекающийся грим, жирная помада на губах и нарумяненные соски настолько раздражали, что Мерри не терпелось забраться под душ. Если бы не грубоватые, но остроумные шутки Лефренье, явно доки в своем деле, она бы, наверное, не выдержала. Вертясь вокруг нее с болтающимися на шее фотоаппаратами, Лефренье обучал Мерри, какое выражение нужно придавать лицу; Мерри не ожидала, что выражение лица имеет такое значение при съемках обнаженной натуры.
– Тело – это просто фон. Главное – лицо, – говорил он. – В глазах должен быть виден призыв. Давай же, давай! – понукал он. – Думай про трах-трах.
Мерри нервно прыснула, и в тот самый миг, когда улыбка сползла с ее губ, Лефренье вдруг защелкал затвором фотоаппарата и закричал:
– Замри!
И сделал еще несколько снимков.
Мерри изнемогала. Сеанс продолжался вот уже третий час. Они перепробовали сотню поз в самых разных видах. Она позировала в мужских джинсах с полуприспущенной «молнией», в расстегнутой ковбойской рубашке, под которой соблазнительно виднелись пышные груди. В коротенькой прозрачной ночной рубашке. Чуть прикрытая шифоновым шарфиком.
– Подтяни ноги к животу. Нет, так слишком сильно. Я хочу, чтобы груди лежали на одной линии с полосками на шкуре.
«Груди». Это относилось не к ней. Мерри казалось, что в студии была вовсе не она, а некий кусок плоти, которым по-своему распоряжался этот мужчина, увешанный фотоаппаратами. Мерри почему-то доставляло удовольствие наблюдать за собой со стороны. Она ощущала себя неким экзотическим экспонатом, привлекшим внимание издателей «Лотарио». И это успокаивало.
– Что ж, пожалуй, достаточно, – сказал наконец Лефренье. – Ты молодец. Душ вон там.
– Спасибо, – кивнула Мерри.
Встав под теплый душ, она смыла с себя липкий размякший грим, потом вытерлась, завернулась в белое махровое полотенце и вернулась в студию за одеждой, которую повесила на ширме. Когда она протянула руку к трусикам, полотенце распахнулось, и Мерри судорожным движением подхватила его. Поразительно, но в течение всего сеанса она так не ощущала своей наготы и незащищенности. Одевшись, она смело вышла из-за ширмы.
Лефренье угостил ее пивом.
– У тебя, должно быть, в горле пересохло, – сказал он. – Под этими софитами страшное пекло.
– Спасибо, – улыбнулась Мерри. Потом добавила: – Странная у вас все-таки работа.
– Мне нравится. Тела порой попадаются – просто загляденье. Как правило, мне присылают самых хорошеньких.
– А вы не возбуждаетесь?
– На моих фотоаппаратах это не сказывается, – лукаво улыбнулся он.
Мерри рассмеялась и отпила из стакана. Лефренье ходил по студии, выключая освещение и собирая оборудование. Мерри допила пиво и отставила стакан в сторону.
– Ну что ж, я пойду, – сказала она.
Мерри не понимала почему, но уходить ей не хотелось. То ли Лефренье догадался о ее состоянии, то ли это просто удачно совпало, но он вдруг предложил:
– Хочешь пойти со мной на вечеринку?
– С удовольствием, – откликнулась Мерри. – Мне здесь так одиноко. Я здесь только и делаю, что работаю.
– Что ж, считай, что тебе повезло. Большинство людей заняты тем, что ищут работу. Я заскочу за тобой в половине десятого, хорошо?
– Да, – улыбнулась Мерри и продиктовала ему свой адрес.
– Черт, как ты далеко забралась. Ну, да ладно, – произнес он.
– А что это за вечеринка?
– Понятия не имею. Никто не предупреждает. Но веселье гарантировано. Можешь не переодеваться.
Мерри была одета в вязаный свитер и джинсы.
– Хорошо, – сказала она. И добавила: – Спасибо.
В четверть десятого Мерри была уже готова. Сидя в гостиной, она то и дело выглядывала из-за штор на улицу, высматривая, не покажется ли «порш» Лероя. Ей было даже неловко оттого, что она так рвется на вечеринку. Хотя желание ее было вполне естественным. Ведь с тех пор, как она прилетела в Лос-Анджелес, она ни разу не была на свидании. Правда, она и сама не искала ни с кем сближения. Голливуд – опасное место для молоденькой актрисы. Но Мерри надеялась, что на вечеринке никого из ее голливудских знакомых не окажется.
Выглянув в очередной раз на улицу, она увидела приближающиеся зажженные фары. Свернув с дороги, машина подкатила по подъездной аллее к ее дому. Когда Лефренье позвонил в дверь, Мерри уже спустилась.
– Выпить хочешь? – спросила она. – Заходи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140