– Я выгляжу так… – начала она, но осеклась.
– Ты выглядишь так, словно тебя только что поимели.
– Причем целая армия.
– Хватит, давайте играть!
Однако прежде чем приступить к игре, пришлось решить еще один вопрос – как быть с фотографиями. Один снимок у них уже был – еще влажный и норовящий свернуться в трубочку. Но кому он достанется? Кто-то предложил, что снимок должен принадлежать тому, кто на нем изображен. Но как тогда быть с фотографиями, на которых не один игрок, а больше? Разыграем их в покер, сказал кто-то. Нет, не годится: кому-то тогда может достаться львиная доля, а кто-то вообще останется на бобах. Лучше, да и безопаснее, если у каждого будут разные снимки. В конце концов, порешили, что все карточки соберут вместе, перемешают, а потом раздадут всем по очереди, не глядя. Тогда все выйдет по-честному.
Они продолжали играть в карты, но сама игра уже полностью утратила всякий интерес. Скоро, совсем скоро уже все разденутся догола, да и смысл всей этой затеи заключался в том, чтобы позировать и фотографировать. Наконец, последний играющий снял с себя последний предмет одежды, и карты раздали снова – только теперь ставка состояла в том, чтобы позировать для «Поляроида». Играли уже на большее-меньшее, так что сумасшедших вариантов, как в обычном покере, уже не было. Игра снова приобрела интерес. Сдавала Пэм. Она быстро и ловко раздала всем по семь карт.
– И что я должна теперь делать? – спросила Мерри, которая впервые играла по таким правилам.
Ей объяснили. Она должна объявить либо «больше», либо «меньше». Если объявит «больше», то должна отобрать из своих семи карт пять лучших; если «меньше» – то пять худших. Например, туза, двойку, тройку, четверку и шестерку разных мастей. Это, конечно, в том случае, если она хочет выиграть. Если же она пытается проиграть, то может объявить «меньше», имея на руках отличные карты. Или, наоборот, оставить себе самые плохие карты и объявить «больше». Такие правила придают игре восхитительную сложность, единодушно согласились все.
У Мерри на руках оказались три восьмерки. Прекрасная карта! Она объявила «меньше», рассчитывая проиграть. Однако у всех остальных карты оказались настолько слабыми, что они, также желая проиграть, объявили «больше». А это означало, что Мерри выиграла на «меньше». А на «больше» победил Эд Кент, у которого вообще не оказалось ни одной карты старше валета. Все отложили карты в сторону. Билл взял в руки фотоаппарат, а Гарри и Ронни полезли в инструкцию, чтобы определить, как устанавливать освещение и расстояние и как работает вспышка.
– О'кей. Ну что, на диване?
– Да, давайте на диване.
Мерри села на диван, а Эд подсел к ней. Чтобы не смотреть на него, она уставилась прямо в объектив «Поляроида».
– Как насчет поцелуя? – спросила одна из девочек.
– Нет, это слишком избито. Мы должны придумать что-нибудь пооригинальнее. Мне нравится, как Мерри смотрит прямо на фотокамеру. Так и сиди, хорошо? Только держите друг друга.
– В каком смысле – держите? Рукой мне ее обнять, что ли? – спросил Эд.
– Нет, нет. Это то же самое, что целоваться. Смотри прямо в объектив, но одной рукой держи ее за титьку. Мерри, а ты возьми в руку его… сама знаешь что.
Мерри робко выпростала руку и сомкнула пальцы вокруг его фаллоса, который резко увеличился в размерах и стоял, как монумент. Мерри не переставая думала, что не должна хотя бы смотреть на это, как будто от того, что она не смотрит, происходящее утрачивает реальность. Она смотрела на «Поляроид» в руках Билли, который то приближался к ним, то пятился на пару шагов, подбирая ракурс и расстояние.
– Улыбайтесь, – сказал, наконец, он. – Скажите: «чии-из»
Мерри улыбнулась. Сверкнула вспышка. Она разжала пальцы. И еще ей вдруг пришло в голову, что она даже не почувствовала, что Эд держал ее за грудь.
Билл выждал шестьдесят секунд – и фотография была готова.
– Фантастика! Настоящая порнуха!
– Да и с освещенностью на сей раз все в порядке.
– Блеск!
Мерри бросила взгляд на карточку. Увиденное ее поразило. Просто невероятно! Она невольно вытерла ладонь о бедро. Снимок заворожил ее. Мерри впервые поняла, насколько сексуально выглядит. И еще она подумала: не стыдно ли Эду сидеть с торчащим, как жезл, членом. Мерри даже не подозревала, что этот орган может достигать таких чудовищных размеров.
Между тем фотосъемки продолжались. Карты уже отбросили в сторону за ненадобностью и теперь просто фотографировали друг друга в разных позах. Билла с Лайлой, лежащих на полу и прижавших ладони к гениталиям друг друга. Затем Гарри с Пэм; Пэм, раздвинув ноги, сидела на коленях Гарри спиной к фотографу. Ронни – на диване между Джил и Лайлой, причем обе девочки сжимали руками его восставший член, словно бейсбольную биту. Мерри – между Ронни и Биллом; каждому из мальчиков досталось по одной ее груди, а сама Мерри держала их вздыбленные органы. Лайле с Пэм выпало целовать друг друга, одновременно лаская груди. Когда же дошел черед до Билла и Лайлы, Билла решили положить на Лайлу сверху, чтобы создать впечатление, что они занимаются этим.
Последовала довольно затяжная возня с фотокамерой, установкой света и выбором ракурса, пока, наконец, Эд, снимавший эту сценку, не сказал:
– О'кей, ребята, побольше страсти. А ты, Билл, постарайся сделать вид, что и в самом деле трахаешь ее.
– Так и есть! – спокойно возвестила Лайла.
– Боже Всемогущий! Смотрите, они и впрямь трахаются.
Щелкнул затвор, и сработала вспышка. Снимок всех разочаровал. Ничего из того, на что все надеялись, видно не было. Вообще ничего. Даже трудно было представить, что это и впрямь половой акт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140