На самом деле мисс Престон не столько хотела поставить знаменитого киноактера в известность о достижениях дочери, сколько пыталась доказать, что он ошибся в своей оценке неизбежности того, какая судьба ждет Мерри, тогда как благодаря ее, мисс Престон, стараниям Мерри удалось уберечь от злого рока и наставить на путь истинный. Конечно, сама себе мисс Престон в подобных мыслях не призналась бы, но в глубине души считала именно так. Во всяком случае, настроение у нее, когда, запечатав письмо, она опустила его в почтовый ящик, было приподнятым.
Мисс Престон ни разу даже в голову не пришло задуматься над причинами, побудившими Мерри взяться за ум и начать с таким рвением грызть гранит науки. Мисс Престон все это казалось единственно правильным, а потому естественным. Следовательно, считала она, с Мерри все в порядке. Между тем всеми благими поступками Мерри двигало нечто совершенно иное. И даже противоположное – отнюдь не благие намерения и смиренность, а скорее – холодная, расчетливая ярость и озлобленность.
Весной, когда учебный год близился к концу, Мерри написала отцу письмо, в котором спрашивала, не станет ли он возражать, если она проведет летние каникулы с матерью. В письме она приводила убедительные доводы, замешанные одновременно на сентиментальных чувствах, логике и детской непосредственности. Прочитав письмо, Мередит на время лишился дара речи. Мало того что Мерри собралась провести лето с Элейн – что само по себе он расценил как пощечину, – так она еще пыталась его убедить, к тому же в самых иезуитски выдержанных выражениях, что это лучше для всех. Мередит чувствовал себя вконец убитым – ему казалось, что он потерял дочь, что он сидел сложа руки и попустительствовал тому, что Мерри постепенно утрачивает в него веру, теряет последние остатки надежды на сближение с отцом. Он почувствовал себя последним мерзавцем – чего и добивалась Мерри.
Итак, в конце июня она вылетела в Лос-Анджелес. В аэропорту ее встретили Элейн, Гарри и Лион. Первым Мерри увидела Гарри. Он нисколько не изменился со времени, прошедшем после их расставания. Лишь виски немного засеребрились да животик разросся, но в остальном он оставался прежним Гарри, тем самым Гарри, которого она запомнила. А вот мать заметно постарела. За семь лет, что Мерри ее не видела, Элейн превратилась в пожилую женщину – высохла, съежилась, пожелтела и издергалась. Лион же полностью преобразился. Еще бы, провожал Мерри пятилетний мальчуган, а встретил двенадцатилетний подросток. Лион сильно вытянулся, окреп и обещал превратиться в красивого юношу.
Мерри радостно замахала, пробилась сквозь толпу пассажиров и поочередно расцеловала мать, Лиона, а затем Гарри. Гарри и Элейн в один голос принялись расхваливать внешность Мерри, тогда как Лион только ухмыльнулся и предложил получить багаж Мерри, что было весьма разумно.
Багажа пришлось дожидаться целую вечность, так что Мерри поневоле пришло в голову сравнение, хотя и не очень справедливое: жизнь у ее отца гораздо проще и удобнее. Всегда найдется кто-то, кто устроит подачу багажа или сам позаботится о вещах, чтобы не нужно было терять понапрасну время на подобные мелочи. Впрочем, сообразила Мерри, подумала она об этом лишь потому, что ей не терпелось сесть в машину и поскорее добраться до дома, чтобы посмотреть, как выглядит их новое жилище.
Дом ей понравился. Внушительных размеров особняк в тюдоровском стиле с круглой башенкой в центре и с мансардами. Особняк возвышался на вершине холма в районе Пасифик Палисейдс. Судя по всему, Гарри Новотны все-таки преуспел в жизни или окружающие, наконец, воздали ему по заслугам. Его наперебой приглашали в новые телевизионные шоу, в которых Гарри выступал с говорящими собаками, резвыми скакунами, учеными попугаями или разряженными мулами. Да, везунчик Гарри оказался в нужном месте в нужный час и сумел вовремя вложить свой небольшой капиталец в дело, принесшее быстрый и крупный барыш. Пятьдесят тысяч, которые семь лет назад переслал ему Сэм Джаггерс, разрослись в десятки раз. Мерри была не только приятно удивлена, но и почувствовала некоторое недоумение. Она никак не могла припомнить, почему тогда убежала. А как бы повернулась ее жизнь, останься она жить с Новотны? Воистину жизнь полна капризов и неожиданностей.
В первое время она со всеми ладила. Элейн не скрывала радости от приезда дочери и искренне тянулась к ней. Мерри заметила, что мать пьет несколько больше, чем раньше, но почти не пьянеет. Разве что походка ближе к вечеру становится чуть валкой. Зато Гарри был само очарование. Он показал Мерри свои зверинцы, несколько раз возил ее по побережью и даже как-то раз приволок мешок угля и зажарил на вертеле роскошные бифштексы – впервые за последние годы, по словам Лиона. Одним словом, Гарри из кожи вон лез, чтобы угодить Мерри.
Откровенно говоря, сама Мерри предпочла бы, чтобы Гарри проявлял свое расположение к ней в несколько иной форме. Он ворковал над ней, как наседка над цыплятами, и вечно обнимал ее за плечи, или шлепал по заду, или же легонько пощипывал за щеку, приговаривая: «Как поживает моя красоточка сегодня утром?» Или: «Как насчет пикника в горах, крошка? Мы вдвоем – больше ни души. Хочешь?»
Предложение устроить пикник пришлось Мерри по душе, только она настаивала на том, чтобы взять с собой и Лиона. Она помнила, как любила Лиона когда-то, да и теперь, столько лет спустя, испытывала к нему нежную привязанность. Даже более сильную, чем прежде. Мальчик был спокойный и выдержанный. Отец почти не обращал на него внимания, а мать, похоже, вообще забыла о том, что у нее есть сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140