Но препроводили его не во внутреннюю тюрьму, а в один из многочисленных лубянских кабинетов.— Ягода Генрих Григорьевич, — представился незнакомец. — Мне предписано расследовать обстоятельства вашего дела.Мишель кивнул — нечто подобное он и ожидал.Ягода неспешно перелистнул какие-то бумаги, в коих Мишель узнал страницы своего рапорта.Отчеркнул ногтем нужную строку.— Вот вы здесь сообщаете, что, находясь в плену, имели приватную встречу с неким Звягиным, который, с ваших слов, имеет чин штабс-капитана и служит в белой контрразведке? Это так?— Да, — ответил Мишель.— С каких пор вы знаете господина Звягина?— Мы вместе работали.— В охранке? — недобро усмехнулся Ягода.— В уголовном сыске, — с вызовом сказал Мишель. — Чего я никогда не скрывал!— Ваш приятель предлагал вам чин и место в Белой армии?— Я уже, кажется, писал об этом в рапорте!— Отчего ж вы отвергли столь лестное предложение? — притворно удивился Ягода.Мишель вспыхнул.Ну как тому объяснить про Валериана Христофоровича, про Пашу-кочегара, про Анну, про лагерь... Да ведь одно то, что он спрашивает его об этом, говорит, что понятия о чести ему чужды. Или он ожидает от него покаяний и заверений в преданности их пролетариату и их революции?Так зря...— Меня содержание не устроило, — криво усмехнулся Мишель.— Мало дали?— Нет, много за то запросили!Ягода вновь зашуршал бумагами да вдруг спросил:— А отчего бежать отказались, коль вам предлагали?Мишель удивленно воззрился на чекиста.Он ведь ничего не писал об этом в рапорте!— Почему вы не отвечаете? Отчего умолчали об этом?— Я не думал... — стушевался Мишель. — Я решил, что это касается одного лишь меня. Мне, верно, предлагали совершить побег, но я сразу же отказался, отчего полагаю сей вопрос закрытым.— Да ведь все равно сбежали! — напомнил Ягода.— Да, верно, но не тогда, а после... — совсем растерялся Мишель.— А кто был организатором побега? — поинтересовался Ягода.Отчего Мишель вздрогнул.— Я... — торопясь, ответил он. — Я — один! Я его задумал и подбил на него своих товарищей, и вся вина за последующие обстоятельства, в том числе за жизнь польских крестьян, лежит на мне, на мне одном!— Ну, положим, за тех поляков можете не виниться, за них вам бы не наказание, а орден бы полагался, да только никаких крестьян-то и не было...— Как не было? — не понял Мишель.— Да уж так! Костер, и голоса, и узлы с одеждой — верно, были, но не было польских крестьян. Эта одежда и еда назначались для вас, и их не надо было ни у кого отбирать, тем паче лишая кого-то жизни. Коли вам от того легче — так знайте, что вы не душегуб, что на вас нет крови.«А конвоир?» — подумал Мишель.— И конвоир тоже живехонек, — ответил, будто мысль его услышал, Ягода.Все это было совершенно непонятно. Да ведь бежали они, и конвоира пристукнули, и одежду отобрали, а он говорит!..Или... Или он не о том говорит?..И вдруг все стало понятно! И стало ужасно обидно...— Так вы что, вы думаете... Вы обвиняете меня в том, что я принял предложение Звягина и что побег был подстроен им? — вскричал, вскакивая на ноги, Мишель. — Да как вы смеете?!— А отчего вы так взволновались? — глянул на него с интересом Ягода. — Многие обстоятельства побега, верно, кажутся странными. Например, что вас отпустили за забор.— Это Паша-кочегар договорился... — пробормотал Мишель, чувствуя, как неубедительно, как фальшиво звучит его голос.Он совершенно запутался и решительно ничего не понимал, кроме того, что чекист все знает — неужели того ночного гостя, после того как он ушел от них, схватил патруль и он все рассказал?— Кочегар, говорите? — усмехнулся Ягода. — А вот мы сейчас его спросим!..Подошел к двери, стукнул в нее кулаком. Дверь тотчас же распахнулась, и в комнату один за другим вошли Валериан Христофорович и Паша-кочегар.Мишель, выпучивая глаза и подавая тайные знаки, пытался показать им, чтобы они молчали. Но те, видно, не поняли.— Кто замыслил побег? — без обиняков спросил Ягода.— Так я, — ответил Паша-кочегар.— Что вы такое говорите! — вскричал Мишель. — Не слушайте его, бога ради, — побег задумал я!— Мишель Алексеевич, — с укоризной сказал матрос, — да как же вы, коли это не вы вовсе. Я тот побег предложил, вот и Валериан Христофорович подтвердит.— Да, истинно так, — кивнул старый сыщик, пряча глаза. — Вы просто, сударь, не все знаете, мы ведь после вас у Звягина были.— Нуда — были...— Позвольте!..Мишель пристально взглянул на матроса и Валериана Христофоровича.— Так вы что — вы приняли предложение Звягина? — сам себе не веря, спросил он.— Так и есть, — кивнул матрос. — Отчего ж не принять-то?.. Он ведь, как вы ему отказали, тотчас Валериана Христофоровича к себе призвал да то же самое предложил уж ему. А после — мне.— И вы... вы согласились?!— Ну а чего — не гнить же там до второго пришествия.— Да ведь мы бы там, верно, давно уж Богу душу отдали, — повинно вздохнул Валериан Христофорович.— А конвоир?.. Или это тоже было подстроено?.. И вы его не били, а так, лишь замахнулись, потому что он был человеком Звягина? — начал все понимать Мишель.— Ага, — ухмыльнулся довольно Паша-кочегар. — Все, как Звягин велел, так и сделал — как мы встали да конвойный мне мигнул, я его чуток приложил, он упал, и мы побегли.— А как же крестьяне? — вновь вспомнил про лес Мишель.— Какие крестьяне?.. Не было никаких крестьян.— Как не было? — переспросил Валериан Христофорович, который, видно, тоже был посвящен не во все подробности побега.— Там узлы с одеждой спрятаны были и еда, да еще два солдата костер для дыма и запаха жгли, чтоб сигнал дать, — объяснил Паша-кочегар. — Я аккурат по меткам на них и вышел...Ай да Звягин, как ловко все подстроил — получил отказ да от своего не отступился, а соблазнил Пашу-кочегара с Валерианом Христофоровичем, с коими за спиной Мишеля уговорился о побеге, а уж те уломали его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64