Мишель услышал, как вздрогнула, как напряглась, проснувшись, Анна.Кому бы это? Или просто померещилось?..Но стук повторился.— Я сейчас, — сказал Мишель.— Не надо, не открывай! — встревоженно попросила Анна.— Да ведь это могут по службе, — объяснил Мишель, мягко высвобождаясь из ее рук. — Им, наверное, уже сообщили, что я вернулся.Набросил на себя халат, прошел к двери.Крикнул:— Кто там?..— Откройте по срочному делу!Голос был уверенным.Мишель отбросил щеколду, но цепочку скидывать не стал.На лестничной площадке стоял человек в шинели.— Кто вы? — спросил Мишель.— Вам привет от Звягина, — весело улыбаясь, ответил незнакомец.— От кого? — не разобрал в первое мгновение Мишель.— От приятеля вашего — штабс-капитана Звягина. Али запамятовали?Мишель, быстро оглянувшись, сбросил цепочку, шагнул за порог, прикрывая за собой дверь, спросил свистящим шепотом:— Откуда вы?— Оттуда, откуда и вы, — кивнул куда-то за спину гость. Был он явно с дороги, заросший, в грязной солдатской шинели, без погон и знаков различия.Хотел было Мишель захлопнуть дверь, да не успел.— Кто там? — просунулась в щель голова Анны.— Ступай, Анна, это ко мне...Но Анна его не послушалась, встав за его спиной.— Я прошу вас уйти, — попросил Мишель. — Покуда я не крикнул патруль!Но незнакомец не испугался.— А вы бы не спешили, товарищ Фирфанцев, — сказал, он, поставив издевательское ударение на слове «товарищ». И, обратившись уже к Анне, добавил: — Вы меня простите, сударыня, но коли ваш супруг теперь красноармейцев кликнет, так они нас двоих заарестуют и вместе же нас к стенке подведут!— Как вы смеете! — вскипел Мишель.— Да вы бы не горячились, — примирительно сказал гость. — Вы все ж таки господину Звягину жизнью обязаны, — и, глянув на Анну, прибавил: — Да вот и своему семейному счастью тоже. Вон у вас жена какая — загляденье, как такую красным оставить? Ведь кабы не штабс-капитан, вы и теперь бы в лагере гнили, а может, уж и в земле.— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Мишель.— То и хочу — что теперь вы тут, а не там... И все-то стараниями господина Звягина. Вам бы в поминание его вписать, а вы на посланцев его, аки дикий зверь, кидаетесь, разорвать норовя.— При чем здесь Звягин? — вскричал, уж не сдерживаясь, Мишель.— Как при чем? Да при том, что это он вам побег устроил, как обещал, и теперь, коль вы почитаете себя благородным человеком, может рассчитывать на вашу благодарность!Что?.. Кто?.. Звягин?.. Он?!.— А вы, сударь, не иначе как думали, что вас везению благодаря за забор выпустили, за подачку писарю? — рассмеялся незваный гость. — Как бы не так! Да ведь тот без соизволения свыше чихнуть не смеет, не то что человека в наряд вписать! Сие возможно стало лишь хлопотами господина Звягина — он и есть благодетель ваш! А вы, видно, ничего не поняли!..Вот теперь — понял! И верно, кто бы их из лагеря выпустил, да не одного, а всех троих!— Так что мне передать господину Звягину — благодарность вашу али как?— Что вам от меня нужно? — глухо спросил Мишель.— Сущие пустяки — покуда лишь приютить меня до утра. Чай, не откажете бедному страннику в ночлеге?— Да, конечно, располагайтесь, — засуетилась, вспомнив свои обязанности хозяйки, Анна. — Я сейчас воды согрею и дам вам свежего белья.— Благодарствую, — ответил коротким поклоном гость. — Я, верно, боле недели как не мылся и исподнего не менял, средь скотов обитая и ими же насквозь провоняв. Поезда ныне — хуже, чем хлев...Теперь выставлять гостя уж было поздно.— Ладно, будь по-вашему — до утра можете побыть здесь, — вынужденно согласился Мишель, — но с рассветом, покорно вас прошу покинуть мой дом и боле сюда уж не возвращаться!— И на том спасибо, — усмехнулся гость. — А Звягину, как с ним свижусь, что от вас сказать?— Скажите, что я не просил его об услуге, но тем не менее ему благодарен, — ответил Мишель. — И еще скажите, что впредь с ним никаких дел иметь не желаю...Ночью, лежа с Анной, он не спал, прислушиваясь, что происходит в доме. Он задремывал, и ему в полусне черт знает что ему мерещилось — будто открывает незваный гость двери, впуская внутрь каких-то посторонних людей, бряцающих оружием, и вслед им вваливаются красноармейцы и вот-вот случится пальба.Он вздрагивал и чувствовал, как на лоб ему ложится холодная и невесомая рука Анны.— Ну что ты, что ты? — ласково шептала она. — Да ведь уйдет же он утром.Уйдет... Этот уйдет, да вслед за ним другой может заявиться... Знает он Сашку Звягина, помнит хватку его волчью: тот, коли что ухватит, своего не упустит.Так и лежал он до рассвета, ворочаясь с боку на бок.— Что ж будет-то? — тихо вздыхала Анна.— Ничего, — успокаивал теперь уже ее Мишель. — Скоро он уйдет и более не воротится. Спи...— А как же твой побег?— Да ведь я не принял предложения Звягина — отказался.— Так, может, тебе тогда пойти и повиниться?— В чем, коли нет на мне вины?.. Да ежели даже повиниться — кто мне поверит, когда он все так ловко подстроил?..Они снова лежали, молча уставившись в темноту, и, Анна гладила его лицо и волосы.— Может, все еще и обойдется, — успокаивая не его — себя, шептала она.— Конечно, обойдется...Да только не суждено было их надеждам сбыться.Чуть более недели минуло, как вновь, и опять ночью, в квартиру Мишеля постучали — прибыл нарочный с приказом немедля явиться в ЧК.— Собирайтесь побыстрее!Позади нарочного, на лестнице, переступали солдаты с винтовками.— Да, да, я сейчас.Полуодетая Анна, кутаясь в шаль, выглянула в коридор.— Ступай к себе, — попросил ее Мишель, более всего страшась, что она теперь станет плакать и цепляться за него, унижаясь перед солдатами, и, торопясь, шагнул в дверь.На Лубянку Мишель ехал с тяжким сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64