Я думал, буржуи все курят... Ну что — возьмешь или побрезгуешь?Мишель замотал головой, отступил на шаг.— Ну как хочешь, — пожал плечами Варенников, захлопывая портсигар. Бросил под ноги окурок, припечатал каблуком ботинка к мрамору.— Ладно, пошли, расскажешь, что у тебя стряслось.— Нет-нет, я после, — замотал головой Мишель, отступая к лестнице.— Отчего ж после? — подозрительно щурясь, сказал Варенников. — Айда счас — коли пришел! Айда-айда!..И вдруг, будто невзначай, сунул руку в карман.Что не укрылось от взора Мишеля.Теперь уж не осталось никаких сомнений!— Нет, я не теперь, я завтра! Непременно!.. — забормотал Мишель.Развернулся, запрыгал вниз по ступенькам.— Погодь! — крикнул сверху Варенников. — Стой, тебе говорю! — И уж не скрываясь, свесился через перила, закричал во всю глотку:— Эй, там, кто-нибудь!.. Арестовать контру!..Мишель единым духом проскочил лестничный пролет, выскочил на крыльцо, бросился на улицу. Он опять бежал, как тогда, как в Ревеле!Опять — убегал!Куда теперь?.. Раньше он надеялся на Варенникова, да тот, видно, такой же, как все прочие — как Граковский и Глушков. У всех у них, будто знак отличительный, будто клеймо — золотые портсигары!Вспомнил вдруг про ящики с золотом да мысленно ахнул — его ведь к ним Варенников приставил, в Ревель направив, где он их таскал-надсаживался! Это ж сколько его там было — пуды!!Неужто права Анна?..Ну да, верно — Анна!.. — вздрогнул Мишель. О чем это он?.. Да ведь теперь нужно спасать Анну — надо ее немедля предупредить!Он остановился, развернулся и быстрым шагом пошел назад.Но вновь остановился, будто вкопанный!..Нет, домой сейчас нельзя, туда придут прежде всего! Одну Анну, возможно, пощадят, а коли застанут их вместе и коли она станет его защищать, то арестуют обоих! И уж выпустят ли обратно?..Что же делать?!Мишель пребывал в полной растерянности! Теперь дело шло не о драгоценностях, а о самой жизни, да не только его, но и Анны!Он стоял, не зная, куда бежать.Раньше он подал бы прошение начальству, а ныне кому? Разве лишь Горькому? Да только что тот сделает, когда против Мишеля Чека!.."Все?.. — вдруг подумал он. — Варенников — точно. Тот заодно с Глушковым и Грановским, коль они его золотым портсигаром одарили. А остальные?.. Не один ведь он в Чека служит, и не все там с золотыми портсигарами ходят! Значит, и на таких, как Варенников, управа должна сыскаться!Надо идти прямиком на Лубянку, к Дзержинскому и... будь что будет! Уж так выходит, что от Чека его может защитить только Чека!"Мишель решился и уж больше не раздумывал!Коли его арестуют, так его одного, без Анны!..Стоящий у ворот с винтовкой часовой никак не мог взять в толк, что от него нужно приличному на вид господину. Такие в «чрезвычайку» по своей воле не ходят, обходя ее за версту, таких — привозят арестантскими пролетками да боле уж на белый свет не выпущают, а этот — на тебе — сам заявился!— Мне к Председателю ВЧК, мне к Дзержинскому! — требовал Мишель.— Шел бы ты, мил человек, своей дорогой, — досадливо отмахивался от него часовой.— У меня срочное дело!— Отойдь, я сказал — не то стрельну!— Коли вы немедля обо мне не доложите, быть вам под трибуналом! — пригрозил Мишель.Часовой задумался, крикнул кого-то...— Давай — ступай!..В сопровождении красноармейца Мишель пошел по мрачным коридорам ВЧК в памятную ему, с платяным шкафом вместо двери, приемную Председателя ВЧК. Уже не удивляясь, вошел в шкаф и через него в кабинет.Дзержинский сидел за столом.— Вы ко мне? — спросил он.— К вам, — ответил Мишель, отчего-то, хоть того не желал, вытягивая руки по швам. — Можно вопрос?Дзержинский недоуменно взглянул на Мишеля. Кивнул. Хоть обычно вопросы задавал он.— Простите, вы... курите?— Я? — удивился Председатель ВЧК. И тут же надсадно, сгибаясь и прикрывая рот кулаком, закашлялся. И кашлял долго.— Наследие каторги, — вздохнул он, прокашлявшись.— Извините, — стушевался Мишель, — просто я думал... Я хотел попросить вас закурить.Феликс Эдмундович кивнул, вытащил из ящика стола портсигар. Самый простой, серебряный.Раскрыл, протянул его.Ну, слава богу, хоть этот!..Дзержинский стоял, протягивая портсигар.— Нет, спасибо, я не курю, — отвел его руку Мишель.— А что ж вы тогда просили? — рассердился Дзержинский.— Запамятовал, — винясь, ответил Мишель.Дзержинский, недовольно глядя на него, бросил портсигар в ящик, спросил:— Что вы хотели? Говорите уж, коли пришли!— Я...Мишель запнулся — ведь он теперь наушничать станет, что всегда презиралось обществом, к которому он принадлежал. Да и сам он еще в кадетском корпусе ябед бивал. Все так!.. Но ведь дело идет об интересах России... Да и поздно теперь отступать и передумывать!— Я нынче числюсь в комиссии Горького, где занимаюсь сбором и учетом бесхозных ценностей, — начал Мишель.Но Председатель ВЧК нетерпеливо перебил его.— Я помню вас, — сказал он.«Неужто помнит?» — подивился про себя Мишель.— Прошу вас по существу дела.— Да, да... Я был по делам службы в Ревеле, где наблюдал расхищение принадлежащих государству ценностей, — сказал Мишель — Я сам, лично, сопровождал груз золота в царских слитках и присутствовал при его передаче в Торгпредстве, при коей четыре ящика с драгоценностями не были даже осмотрены...И покуда Мишель рассказывал, Председатель ВЧК все более мрачнел, быстро черкая что-то на листке бумаги.— Кто вас послал в Ревель? — переспросил Дзержинский.— Товарищ Варенников...— Теперь ступайте и ждите в приемной, — приказал Дзержинский, берясь за телефон и накручивая ручку.Но в приемной Мишеля не оставили, поместив в небольшую пустую комнату, где не было ничего, кроме деревянной скамьи, и где он томился не менее часа, слыша, как по коридору часто стучат шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64