Андрей Ильин: «Мастер сыскного дела»

Андрей Ильин
Мастер сыскного дела


300 лет спустя – 04



OCR Денис
«Андрей Ильин. 300 лет спустя»: Эксмо; Москва; 2005

ISBN 5-699-10640-5 Аннотация По указанию государыни Екатерины Алексеевны Карл Фирле — фанц, хранитель сокровищ царских, и сын его Яков сопровождали обоз с драгоценностями из императорской «рентереи». Напали на них в дороге лихие люди. Только «атаманы» у этих разбойников не простые: саксонский ювелир Гольдман да отставной капрал Фридрих Леммер. Опознали их позже в Санкт-Петербурге и Карл, и Яков. А отчаянный Леммер Якова еще и унижать взялся! Дуэль при шпагах — другого варианта нет! Только вот победителя ждет не слава и восхищение красавиц, а императорские казематы... И Мишель Фирфанцев в смутные годы Гражданской войны тоже с расхитителями государственной казны вынужден сражаться. Жизнь у него вообще сложная: то в финской тюрьме окажется, то в польский концлагерь угодит. А сокровища государевой «рентереи» на миллиард царских рублей по-прежнему не найдены. Вроде вышел Фирфанцев на след пропавших драгоценностей, а они опять растаяли как дым... И в наше время Мишель-Герхард фон Штольц, он же Мишка Шутов, ищет следы тех же самых сокровищ. Только без особой удачи. Точнее, наоборот, с кучей неприятностей: его обвинили в убийстве академика Анохина-Зентовича, милиция ею «прессует» и угрожает совершенно конкретно. В общем, как ни говори, а всегда тяжело жилось в России честным мастерам сыскного дела! Андрей ИльинМастер сыскного дела Глава 1 Худой сон Карлу приснился — будто стоит он на площади Красной, сам ни жив ни мертв, а вкруг него честной народ подобно морю волнуется, гудит — крови ждет. Пред ними, под самой стеной — помост, на помосте — плаха, вкруг плахи палач в длиннополом кафтане топчется — вострым топором играет. А подле плахи, на коленки опустившись да голову на колоду положив, старик стоит в дорогом платье иноземного покроя — государев ювелир и хранитель сокровищницы царской, что Рентереей прозывается, — Густав Фирлефанц. Батюшка его...И знает Карл, что вот теперь тятеньке его голову рубить станут, и на помощь броситься хочет, да не может, оттого что ноги его будто к земле приросли.Стоит — глядит, да видит, как палач, на ладони поплевав, топор свой вознес, да крякнув, — на колоду опустил.Хряснул топор по деревяшке да по шее батюшки его.Отпрыгнула голова.Покатилась по помосту...Свят, свят!!Да только батюшка его, Густав Фирлефанц, головы своей лишившись, не упал, а вдруг, оперевшись на колоду, встал, поднялся на ноги да, как есть, безголовый, руку правую простер и стал манить пальцем к себе Карла. И была на плечах его, там, где шее быть надлежит, — пустая дырка, а голова, под помостом в грязи валяясь, рожи корчить стала да громко звать:— Иди ко мне!Кричит, гримасничает голова.Тут жуть одолела Карла, так что волосы под шапкой зашевелились, будто живые, и хотел он, себя не помня, прочь бежать, но ни повернуться, ни с места сдвинуться не мог, а народ, что подле него стоял, шумел страшно и ногами топал...В смертном ужасе закричал Карл, да тут и проснулся!.. Нет площади, и плахи нет с топором... Дома он, в постели, в ночной рубахе и колпаке. Весь от привидевшегося кошмара в холодном поту.Уф!..И хоть проснулся Карл, а все ему мерещится, как батюшка его покойный к себе призывает, да слышится, как толпа вкруг него волнуется.А ведь так и есть! И не кажется ему, а действительно слышит он крики и топот!.. Какже так?..Завертел Карл во все стороны головой, выпростал ноги из-под одеяла да пошел к окну, откуда шум доносился. Отдернул занавеску, глянул.Бегут по улице солдаты, да не строем, как им по артикулу положено, а вразнобой, будто подлое сословие. Торопятся. У кого ружья, у кого факелы в руках зажженные, хоть на улице, несмотря на полночь, светло, почти как днем.Десять человек пробежало, да вдогонку им еще пять.Что случилось?.. Не война ли?.. Али, того не лучше — потоп? Уж не Нева ли из берегов выливаться стала?.. Да ведь никакого ветра нет!.А все-таки что-то неладно.Забеспокоился Карл и, как есть, в рубахе и колпаке ночном, на первый этаж заспешил, где сын его Яков обитал. К спальне его подошел, стукнул костяшками пальцев.Тотчас же открылась дверь. На пороге сын его Яков встал, уже одетый.— Слышишь ли? — с тревогой спросил отец.— Как не слышать, коль под самыми окнами топочут! — кивнул Яков.— Худо дело. Не иначе бунт!Да вспомнил, как сам, в унтерском звании пребывая, в дворцовом перевороте участвовал, государыню Елизавету Петровну на трон возводил, через что себе и потомкам своим дворянство выслужил.Вновь, отскакивая эхом от стен, затопали по булыгам тяжелые шаги. Теперь солдат уж не меньше роты было, а впереди, придерживая рукой шпагу, бежал офицер и подле него барабанщик.— Никак свершилось?!. — тихо ахнул, крестясь, Карл.— Что? — то ли не услышал, то ли не понял Яков.— То самое!То самое, чего все ждали!.. Почитай неделю уж по Петербургу бродили пьяные гвардейские офицеры, в открытую ругая Государя и грозя ему скорой расправой.— Ужо попомним палки с муштрой! — злобно кричали гвардейцы, грозя небу кулаками.Да плача, рассказывали случайным собеседникам, как Злодей прилюдно, на парадном обеде по случаю заключения мира с Фридрихом, приказал бранить супругу свою Екатерину да сам, не сдержавшись, обратился к ней с обидными словами, коими люди подлого сословия падших девок потчуют. И все то слышали!..Но не пьяные речи гвардейцев удивляли, а то, что никто на них доносов не чинил и за речи сии злые, супротив Государя направленные, не арестовывал, в крепость не волок и на каторгу не ссылал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64