— Какой-то ты, парень, странный, — пьяно щурясь, сказал он. — Не свой, ей-ей — не куришь, самогонку вон не пьешь. Одно слово — барин. Может, ты, конечное дело, перековался, а все ж не полностью. Не верю я тебе — не-а. Осталась в тебе господская спесь.Ну да я добрый — как в Ревеле груз сдадим, отпущу тебя на все четыре стороны.Налил в стакан самогонки, опрокинул в рот, передернулся весь, заел ржаным сухарем...Уже когда сомлевший от выпитого Глушков уснул, Мишель сел на диван и попытался расслабиться. Он, почитай, три месяца дома не был и теперь снова ехал не домой. Раньше он любил поезда, дорогу, любил куда-то ехать. Но то было до Анны, когда он был один и никто его не ждал. А теперь... Теперь он воспринимал поезд лишь как силу, отрывающую его от Анны...Товарищ Глушков, не снявши грязных сапог, развалился на диване и теперь громко, с надрывом, храпел, пуская изо рта слюну на подложенную под голову скомканную шинель. В коридоре, прогоняя сон, заунывно пел красноармеец, хоть сие ему запрещал караульный Устав. Мишель хотел было пойти его образумить, да не нашел сил встать.Тук-тук, тук-тук — еще одна верста... И еще... Все дальше и дальше от Москвы, от дома!Куда его несет нелегкая?.. Кто эти люди, с которыми он едет вместе, но с которыми ему вряд ли по пути...Как прибыли в Ревель, состав загнали в дальний тупик. Товарищ Глушков тут же побежал куда-то, назначив Мишеля вместо себя и наказав ему сторожить груз пуще глаза.Мишель поставил красноармейцев по обе стороны пути, строго-настрого приказав им никуда не отлучаться и не подпускать никого к вагонам ближе тридцати шагов. Красноармейцы, перехватив винтовки с поблескивающими на солнце примкнутыми штыками, прохаживались по шпалам, Мишель находился здесь же, при них, присев на подножку.Скоро подъехал грузовик, из кабины которого выскочил товарищ Глушков.— Давай, грузи! — крикнул он, размахивая рукой. Красноармейцы сбили с теплушки засов, с грохотом откатили в сторону дверь. Мишель, любопытствуя, глянул внутрь. Вагон был почти пустой — только посредине лежали какие-то деревянные ящики. Солдаты похватали их и поволокли к выходу. Ящики были совсем небольшие, но солдаты, сгибаясь в три погибели, еле-еле волокли их. Неужто патроны?.. Нет, навряд ли... Мишель не раз видел, как разгружают с телег и волокут к передовой боеприпасы — они, конечно, тоже тяжелые, но не настолько — иной солдат покрепче в одиночку их поднимал и на закорки кидал, да и ящики те выглядели иначе. А эти просто неподъемные! Что ж здесь — свинец, что ли?..Красноармейцы перетаскали ящики в грузовик.— Товарищ Фирфанцев, подь сюды! — крикнул Глушков. Мишель подошел.— Ты тоже езжай, да кого из красноармейцев с собой прихвати!— Лиходеев, Еременко, Карпухин! — крикнул Мишель. — Айда за мной!Три солдата, подсаживая друг друга, полезли в кузов.Грузовик чихнул, дернулся, чадя выхлопом, поехал. Мишель, присев на ящики и держась за борт, глядел по сторонам.Ехали недолго — только вывернули с пакгауза, как уже остановились подле Советского торгпредства. Шофер гуднул — из-за ворот вышел человек в кожанке.— Чего тебе?— Открывай давай!Ворота распахнулись.Машина въехала, осадила задним бортом, встала подле крыльца.— Тащи их сюда! — крикнул товарищ Глушков.Мишель, помогая красноармейцам, ухватил один ящик, крякнул, потянул, да не поднял даже — экая тяжесть!— Куды лапаешь — надсадишься, не барское то дело! — ухмыльнулись солдаты.— Это тебе не кофею пить!.. Отойдь, благородие.Но Мишель, не желая выказывать своей слабости, все ж таки впрягся в ящик, уперся, потащил его наверх на пару с Карпухиным. Тот кряхтел, с подозрением глядя на командира.Чего это он пуп надсаживает? Не иначе выслуживается пред Советской властью...Втащили ящики на второй этаж.Потом другие.Как сложили все рядком, пришел господин в штатском, судя по манерам, вернее, их отсутствию, — какой-то местный начальник.— Ну чего там еще? — недовольно морщась, спросил он.— Да вот, новую партию привезли, — ответил Глушков. — Давай оприходуй, товарищ Граковский. Нам обратно поскорей надобно!С ящиков сбили деревянные крышки. Изнутри блеснуло чем-то желтым.Золото?!.А ведь и верно — золото! В ящиках, впритирку друг к дружке, лежали золотые слитки с выдавленным на них российским гербом. Вот отчего ящики были столь тяжелы!Товарищ Граковский скучающе глянул на золото, будто это был какой чугун. Крикнул:— Эй, кто-нибудь!.. Тащи сюда весы. Откуда-то приволокли весы, коими в лавках мясо вешают, стали класть на чашку слитки, а на другую гири. Вешали долго.— Ну что, сколь?— Девятнадцать пудов, семь фунтов да еще три золотника, — подвел итог Глушков. — Аккурат, как в бумаге указано. Черкай мне расписку.Товарищ Граковский написал что-то на бумаге, Глушков сложил лист вчетверо, сунул расписку в карман. Ящики поволокли было к выходу.Мишель недоуменно глядел на присутствующих, потому что помимо ящиков с золотом было еще четыре, которые не вскрывали и опись их не делали.— А там что? — указал на них Мишель.— Там-то... Реквизированные буржуйские побрякушки, — махнул рукой товарищ Глушков.— Но ведь мы их не глядели!— А на кой?.. Кому они нужны? Золото — иное дело, золото по описи идет, а эти — по числу.— Но как же так? — еще раз подивился Мишель. — Ведь это народное достояние. А ну как случатся воры?При слове «воры» товарищ Граковский обернулся и глянул на Мишеля мутными глазами.— Это кто таков? — спросил он.— Товарищ Фирфанцев. Поставлен мною командовать караулом, — сказал Глушков.— Из бывших, что ли? — поморщился Граковский, обращая внимание на выправку и манеры Мишеля. — Из недобитков?— Вроде того.— А чего тогда он тут голос подает — али жить надоело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64