— Прохор! — вскрикнул Карл. — Али убили тебя?Да глянув на убийцу, полез медведем чрез сугроб, ничего не страшась, не думая, что он в другой раз в него выстрелить может.И верно, тот вновь руку вскинул, теперь левую, в которой второй пистолет был.Вскинул да, замерев, прицелился...— Батюшка! — крикнул Яков, упредить его желая.Тут господин выпалил.Яков зажмурился.Бах!..Да ведь попал!..Но в кого?!.Беглец, что к возку было кинулся, кувыркнулся и в снег упал, лицо зажимая, а меж пальцев у него кровь брызнула!Как же так?!Карл с Яковом так удивились, что даже бежать забыли, остановившись, а убивец меж тем в возок прыгнул да коня кнутом ожег, отчего тот на дыбы взвился.— Пошел, пошел!А ведь он не по-русски крикнул — по-немецки! — понял вдруг Карл.Быстро побежал возок — теперь не догнать! Встали Карл с Яковом, дышат тяжело.— Кто ж то был? — спрашивает Яков. — Или разбойники лесные?— Может, и разбойники, коли по облику и одеже их судить, да только отчего они тогда промеж себя по-немецки говорили? — отвечает Карл.— Вы знаете их, батюшка?— Того, что стрелял, — не знаю, а другого, хошь он лицо свое в воротник прятал, я, кажись, признал, то — ювелир саксонский по фамилии Гольдман, у которого я камни для Рентереи покупал.— Верно ли, батюшка?— Может, и нет, а может, и так!..Бежит возок по тропке, меж деревьев петляя.— Отчего ж вы не убили его? — хмурится недовольно герр Гольдман.— Хотел, да не смог, — отвечает Фридрих Леммер, коня по бокам кнутом охаживая. — Видно, Бог его хранит, коль другому пуля его досталась.— Так да не так, у вас ведь второй пистоль имелся, чего ж вы в него сызнова не палили?— А коли бы промахнулся? — возражает Фридрих. — Да хоть бы и попал, третьего-то заряда у меня не было, а в возке два места всего! Пусть бы я Карла убил, что нам с того толку, коли бы мой человек при том жив остался да под пытками против нас показал? Болтаться нам тогда на дыбе!А ведь верно, свой в разбойном деле стократ опасней чужого! Прав Фридрих, что, Карла пощадив, в ивана стрелял. Стрелял — да убил!Катится возок, скрипит под полозьями снег, кругом лес заиндевелый... Да только не до красот тем, кто под пологом медвежьим спрятался, сидят, молчат насупленно, гадают — а ну как кто из воинства Фридрихова жив остался, али Карл их признал, да ведь тогда беды не оберешься... И что теперь им делать, как себя спасти?..А и верно — как? Глава 20 Паровоз свистнул, вагоны дернулись и замерли.Эшелон вновь встал на запасном пути.Из теплушек в окна и в раскрытые двери повысовывались коротко стриженные головы, закрутились во все стороны.— Эй! Чаво встали-то?— А хто его знает — то ли пара нету, то ли пропущаем кого!— Неужто опять на весь день застрянем?— А ты куды спешишь — небось успеешь еще башку под пулю подставить. Каб моя воля, я бы подле каждого забора по неделе стоял да через то век бы ехал — чай не к теще на блины собрались, чтоб торопиться!— Ага, а наши покуда Варшаву возьмут?— Ну и возьмут...— Чего, парень, небось жалеешь, что всех паненок допреж тебя разберут? — хохотнул кто-то. — И то — девки польские, они справные да сладкие!— А ну... ррр-разговорчики!Затихли все.— Товарищ командир, можно хошь на путя сойти ноги размять?— Я те сойду! Ершов!— Я!— А ну сбегай на станцию, разузнай, чего там. Да разведай, где воду для коней взять.— Ага — я счас, я мигом!Соскочил, побежал...— Да вы-то куда — Валериан Христофорович?!Валериан Христофорович тоже было высунулся из вагона, озираясь по сторонам, но ничего путного не увидел.— Ну и станции ныне стали — ни ресторации приличной, ни даже буфета! Тьфу!.. При государе-императоре такого безобразия на железной дороге не было!— Тише, Валериан Христофорович, а ну как ваши речи услышат — ведь контрреволюцию припишут — греха не оберешься, — предостерег Мишель.Но унять Валериана Христофоровича было мудрено.— И все равно, как хотите, милостивые государи, но при Николае-кровавом, палаче и душителе свобод, поезда ходили строго по расписанию, а в буфетах водка была-с — да притом холодная!Паша-кочегар осуждающе покачал головой:— Может, при царском режиме, верно, — порядка больше было, но это с чьей стороны глянуть. Вы-то, Валериан Христофорович, тогда все боле по ресторациям хаживали, а я на крейсере «Мстислав» при топке состоял — уголек лопатой кидал да от боцмана зуботычины получал! А заместо водки водичку из моря пресненую хлебал. Мне так при нынешней власти куда как лучше!— Ну да, верно, — стушевался Валериан Христофорович. — Всякая медаль имеет две стороны...— Во-во, — поддакнул Паша-кочегар. — Кому поп люб, а кому и попадья...И такое завернул про служителей культа, прежний режим и царя-батюшку, что бывшие поблизости красноармейцы его речами будто музыкой заслушались — это ж надо так мудрено слова складывать!Четвертые сутки уж минули, как выехали они из Москвы.— За день-другой доберемся, сыщем его да тут же и допросим! — строил в первый день оптимистичные планы Валериан Христофорович.— А коли он ничего не знает? — сомневался Паша-кочегар.— Да как же ему не знать?! — горячился старый сыщик. — Когда он при коменданте Кремля состоял, значит, либо сам те ящики принимал, либо знает, куда их стащили. Ведь не иголка же это, ей-богу!— А коли знает, да не скажет?— Так припугнем!— Как?— А так! — хлопнул себя Валериан Христофорович по кобуре «маузера». — Возьмем да к стенке поставим. Уж поверьте мне — чикаться не станем!Паша-кочегар уважительно воззрился на почтенного Валериана Христофоровича.— Однако быстро вы в их веру перекрасились! — подивился вслух Мишель.— Не иронизируйте, сударь, — может, сии приемы грубые, зато верные! Кабы мы в свое время ими не брезговали да так же с «товарищами», как они ныне с нами, не чикались, так, смею вас уверить — никакой революции в помине не было бы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64