А после, случалось, резали их на Хитровке, дабы никто не узнал, куда ушло снятое с мертвецов золото.Как видно, мировой порядок мало отличается от уголовного. А раз так, то Глушков с Граковским и иже с ними обречены!.. Но... ведь тогда и он тоже, коли он участвовал в вывозе золота и узнал то, чего знать не следует!Уж не потому ли Красин с ним так разоткровенничался?— Мне жаль, — сказал Красин, — что вы угодили в сей скверный переплет, ну да теперь все позади — можете возвращаться к своей работе. Вы ведь, кажется, сокровища бриллиантовой комнаты ищете, что пропали в четырнадцатом году при перевозке их из Петрограда в Москву?— Что? — не понял в первое мгновение Мишель, потому что думал о своем. — Да, ищу.— Найдете?— Постараюсь, — пообещал Мишель, хоть не был в том уверен.— Обязательно найдите, нам теперь деньги ох как нужны — нам страну из руин поднимать! — сказал Красин. И уж иным тоном прибавил: — Должен уведомить вас, что решением Коллегии ВЧК вы поступаете теперь в мое распоряжение!..Так вот почему ему даровали жизнь — в обмен на поиск утраченных царских сокровищ! Сколько раз уж бриллианты дома Романовых почти убивали его и сколько же раз возвращали к жизни! Они — его рок, но они же — ангел-хранитель!— Идите и — ищите!..«А запонки-то у него бриллиантовые!..» — вдруг отметил Мишель. Хотел было закурить попросить, да отчего-то передумал...Уже на пути в экспертную комиссию Мишель подумал, что не спасение это, но лишь отсрочка приговора — не найти ему тех сокровищ, коль он их с шестнадцатого года ищет да все никак сыскать не может!..С теми думами и в комиссию Горького пришел. А там, едва дверь отворил, навстречу ему бросился с распростертыми объятиями Валериан Христофорович да, облапав его, стал тискать и мять, будто медведь, и кричать что есть мочи:— А-а! Милостивый государь... пропащий наш... объявились-таки, а мы уж не чаяли!..Да вдруг, посреди сердечных приветствий, отстранился и, погрозив пальцем, сказал наставительно:— Вот вы, сударь, все это время где-то пропадали, а я меж тем, времени зря не теряя, ваши пропавшие сокровища сыскал!Да-с!.. Глава 16 Холодна зима на Руси — изо рта пар валит, на усах и бороде сосульками оседая, за нос ледяными пальцами хватает, за пазуху лезет. Бр-р!..А в лесу и того пуще — под ногами сугробы по грудь, на деревьях снег шапками, с неба белые хлопья валят, все и вся заметая, — нет спасения человеку без огня. Оттого горит на поляне костер, красным пятном средь белых снегов тлея — в утоптанном кругу на уголья, жаром дышащие, горой стволы сосен навалены, пламя такое, что верхушки деревьев лижет, отчего рушатся вниз подтаявшие снежные комья. Пред костром топчутся люди в мужицких тулупах, кушаками перепоясанные, — то одним боком к пламени повернутся, то другим — лица у всех дикие, заросшие, глядеть страшно. Топчутся да промеж себя говорят...— Jch friere an den Fussken, sin eiskalt...— Wie lange sollen wir noch warten bei dieser Kalte? Wir frieren uns zu Tode!..— Guck mal, deine Wangen sind ganz weise Такой мороз, что ноги отморозил.
— Сколь ждать можно? Да ведь замерзнем совсем!
— Глянь, у тебя щеки белые... (нем.)

.Да ведь не по-русски ж они говорят-то!..Как же так — с виду иваны, а речь иноземная!Чудеса, да и только!.. Как занесло их на Русь в леса дремучие, что меж Санкт-Петербургом и Москвой стеной стоят, чего им здесь надобно?И отчего меж Иванов ряженых ходит человек в платье европейском да щегольском и каждого с превеликим усердием осматривает — чтоб не было при них вещиц иноземных, а все лишь исконно русское? Коли найдет кисет али трубку — счас швыряет их в снеги, ногами топчет, а виновника по лицу кулаком бьет, да не жалеючи, так, что кровь во все стороны брызжет и зубы в снег плюются! Кричит:— Велено было вам, шельмы, ничего при себе не иметь, что вас от русичей отличает! В другой раз, коли найду чего — на месте зарублю!Да ведь не шутит, не грозит, а коли обещал — так зарубит, глазом не моргнув, — таков нрав у Фридриха Леммера!Недовольно ворчат иваны — к чему сей маш-керад, к чему не бриться, не стричься, да сверх того в латаные-перелатаные лохмотья рядиться, будто в привычном платье на большую дорогу выйти нельзя? Да разве не довольно того, чтоб они издали на разбойников походили?..И невдомек им, что нужен сей машкерад единственно на случай, коли убьют кого из них да свезут мертвеца в Санкт-Петербург, дабы опознать его. Оттого должно быть ему не бритым и не стриженым, дурно пахнуть, под шубами сопрев, и не иметь при себе никаких вещиц иноземных, кои могут указать на его происхождение! Вот отчего так старается Фридрих, сам каждого ощупывая и оглядывая, чтоб никакой малости не пропустить!— А это чего?— Так кинжал!— А кинжал чей, бестолочь такая?!— Голландского мастера Юргенса Брауха, из города Амстердама, что на всю Европу славен своим умением оружие ковать! Вот и знак его на клинке проставлен в форме листа кленового.— То-то и оно, что голландское, а надобно, чтоб русское, клейменное русскими мастеровыми! Равно как все иные палаши, шпаги, пистоли и фузеи. И чтоб пули и порох в них тоже русские были! Сколь раз вам о том толковать!Да в зубы виновника — хрясь, так что два зуба — вон!— Понял ли?— Понял!— А ну, покажь оружие!Оружие-то в сторонке стоит, в пирамиду сложенное, а то, что поменьше, на шкуре, поверх снега расстеленной, рогожкой прикрытое.Пистолетов несколько штук, все более дубинки с пиками да ножички кованые, коими русские иваны на дорогах промышляют.Перебрал их Фридрих Леммер да остался доволен:— Ну ладно, коли так. Ждите теперь, как сигнал будет! Да глядите мне, чтоб до того не спать и вина допьяна не пить! А как будет сигнал — кидайтесь, не мешкая, на большую дорогу да всех, кого там ни найдете, режьте и бейте до самой смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64