— Что с вами? — поразился сей внезапной метаморфозе Валериан Христофорович.— Нет-нет, ничего, я в совершеннейшем порядке, — уверил его Мишель, хоть на нем лица не было.Меж тем штабс-капитан, напрягая глотку, все кричал, обращаясь к пленным красноармейцам:— Я призываю тех, чьи души не разъела большевистская зараза, кто готов послужить своему Отечеству и вере! Хватит терпеть измывательства советских комиссаров, учиненные над русскими святынями, не отдадим на поругание красной чуме наших сестер и братьев!..Всякому, кто готов порвать с большевизмом, мы гарантируем полное прощение, хорошее питание, одежду и немедленное освобождение из плена!— Ишь чего — за тарелку похлебки покупают их благородия, — проворчал кто-то.— Не бойтесь комиссаров и чекистов, сюда не дотянутся их кровавые лапы!..Да ведь опять слова, и здесь тоже! — мгновенно подивился Мишель.— Сызнова в ярмо запрячь желаешь, вашбродие, да на штыки погнать?! — выкрикнул кто-то.Штабс-капитан дернулся, пытаясь высмотреть кричавшего, но тот спрятался за спины пленных.Вперед выступил молоденький подпоручик:— Кто готов порвать с большевистским прошлым — шаг вперед! — крикнул он.Из рядов вышагнуло несколько десятков пленных.— Иуды!.. — зашипели на них сзади.— Кто еще?.. Ну?.. Больше никого?Больше желающих не сыскалось, в лагере хоть и голодно было, и мерли пленники, как мухи, да все ж не так рьяно, как на передовой.— Чего держать-то нас под дождем — отпущай теперича в бараки! — крикнул кто-то.Вышедшим скомандовали:— На-ле-во!Те вразнобой повернулись и побрели прочь.Белые офицеры с презрением поглядывали на раздетых, худющих добровольцев, с коими им предстояло отвоевывать у красных Россию.— По баракам... разойдись! — крикнули поляки.Пленники, вытягиваясь в неровные шеренги, побежали к баракам, аккурат мимо офицеров.Мишель тоже бежал, шлепая босыми ногами по лужам, разбрызгивая жидкую грязь. И было уж совсем миновал офицеров, как его вдруг окликнули:— Фирфанцев?Мишель будто не услышал, устремляясь за впереди идущим.Но его вновь окликнули:— Мишель — ты ли?!. А ну — стой!..Мишель остановился, вытянув руки по швам. Был он в исподних кальсонах и рваной солдатской гимнастерке, что достались ему по случаю. Вид его был растерзан и жалок.Пред ним стоял, выпучив глаза, тот самый, что зазывал добровольцев в Белую армию, штабс-капитан. Был он сыт, ухожен, в ладно подогнанном мундире, и был безмерно удивлен встрече.— Ты что, Фирфанцев, ты не узнаешь меня?! — спросил он.Как не узнать, коли штабс-капитан был старинным приятелем Мишеля, с которым он не один год служил в сыскном отделении. Был он — Сашкой Звягиным!А ведь последний раз они виделись, когда тот на Дон подался, попросив приютить его на день-другой в квартире его батюшки в Москве. А как Мишель туда заявился, чтобы подобрать что-нибудь из вещей на продажу, приятели Звягина чуть было его не пристрелили, решив, что он непременно донесет на них в ЧК.— Ты как здесь оказался? Среди... этих? — спросил Звягин, брезгливо оглядывая бредущих мимо раздетых красноармейцев.— Долго рассказывать, — ответил Мишель. — Разрешите идти?Звягин нахмурился:— Ты что, Мишель, не дури — ты ж свой, я ж тебя знаю, ручательства за тебя давал! Или ты к красным подался?— Мне можно идти? — повторил Мишель.— Ладно, черт с тобой — иди покуда. Вечером я тебя сам найду!Когда Мишель вернулся в барак, на него с порога набросился Валериан Христофорович.— Кто это такой был? Чего ему от вас надобно? — с безумной надеждой в глазах вопрошал он.— Звягин это — мы с ним до семнадцатого вместе служили, — ответил Мишель.— Так, может, он нас отсюда вызволит или хоть об еде распорядится?.. Ведь пропадем мы здесь все! Вы уж не сочтите за труд — похлопочите...Смотреть на Валериана Христофоровича было больно — осунувшийся, потерявший свой величественный вид, весь в каких-то невообразимых обносках.— Вы поговорите? Обещайте мне!Мишель промолчал.Но вечером его вызвали из барака.Звягин ждал его в отдельном кабинете — скорее камере.— Как же тебя угораздило-то? — с укоризной спросил он. — Впрочем, я тебя не виню — в жизни всякое бывает. Я сам, как к Махно угодил, готов был ему на веру присягнуть, лишь бы не под нож! Ходил там у Нестора в заплечных дел мастерах Лева Задов — колоритнейшая фигура, тебе доложу — из живых людей жилы на шомпол будто нитки мотал! Так что не я — бог тебе судья...Как-то так вышло, что Звягин сидел, а Мишель стоял пред бывшим своим приятелем по стойке «смирно». И хоть были они когда-то близки, да не были теперь ровней.— Ты вот что, Фирфанцев, ты иди к нам, я тебя знаю, коли надо, поручусь, — широким жестом предложил Звягин, — нам такие люди во как нужны! — резанул себя ребром ладони по горлу.А жесты-то у него — «товарищеские», отметил Мишель.И дело было не в том, что Мишель испытывал симпатию к новой власти — ничуть, а в том, что переметываться вот так, из одного стана в другой, считал для себя по меньшей мере непорядочным. Ладно бы менять благополучную жизнь на барачные нары, но никак не наоборот! Да и что подумает о нем Паша-кочегар? И как быть с Анной?..Вот и выходит, что хоть не красный он, но к белым ход ему закрыт!— Нет, уволь, — покачал головой Мишель.— Боишься? — понял все по-своему Звягин. — Ну да дело твое: не хочешь — как хочешь, неволить не стану. А желаешь, я тебе, по старой дружбе, побег устрою — героем у «товарищей» станешь?— А что за это? — спросил Мишель.— Мне — решительно ничего! — заверил его Звягин. — Бумагу лишь подпишешь, что готов сотрудничать с контрразведкой. Кабы не поляки, кабы это было в моих силах, я бы тебя с легкой душой отпустил на все четыре стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64