я мечтал собрать огромные средства и построить
флот космических кораблей. Но деньги поступали медленно, гораздо
медленнее, чем я думал. И я смирился с этим. Я уверял себя, что даже в
самом худшем случае успею основать фонд и умру спокойно, сознавая, что
рано или поздно армада космических кораблей устремится к новому Эдему,
пускай даже без меня.
Монтейн горько улыбнулся.
- Но сегодняшняя новость изменила все. Она должна изменить и нас.
Теперь я готов ограничиться одним кораблем, одним ковчегом, который
сохранит семена для новой поросли человечества. Наш ковчег, наш
космический корабль, должен быть построен как можно скорее. Может
случиться так, что нам не хватит времени и мы не успеем завершить его
строительство, но мы обязаны сделать эту попытку. Это наша единственная
надежда обрести спасение, и поэтому мы должны напрячь все наши силы.
До этого дня мы вполне довольствовались сбором небольших сумм денег,
но это время прошло, теперь нам надо искать новые пути. Мы должны
отбросить наши моральные принципы, мы должны заглушить голос нашей
совести. Мы обязаны приложить все усилия, чтобы добыть необходимые деньги,
даже если способы, к которым придется прибегнуть, покажутся нам грязными и
отвратительными.
Я не очень люблю вспоминать самые мрачные эпизоды из истории
человечества, но сейчас этого не избежать!
Монтейн умолк.
В шатре повисла напряженная тишина. Ее нарушил Мейс Винник, тощий
человек с маленьким сморщенным лицом. В свое время он отбыл срок в
исправительной колонии. Винник откашлялся и спросил:
- Кори, вы говорите о воровстве?
Монтейн отрицательно покачал головой.
- Нет, не о воровстве. Его я исключаю, но не из-за моральных
соображений, а из-за большой вероятности быть пойманным.
В шатре опять повисла тишина. Слушатели с тревогой и интересом
смотрели на Монтейна, они словно впервые видели этого человека. Наконец
повар Ди Смерхерст, пухлая и розовощекая женщина почтенной наружности,
подняла руку.
- Можно подумать... - ее лицо страдальчески скривилось, - можно
подумать, что вы разрешаете... разрешаете проституцию.
Монтейн старательно избегал смотреть в сторону тех женщин, что были
еще достаточно молоды и привлекательны, чтобы зарабатывать неплохие деньги
таким способом. Среди них выделялись Дани Фартинг, Кристин Макгиверн и
Одри Лайтфут.
- Да, я дам благословение на проституцию, женскую или мужскую, если
она поможет нам построить корабль.
- Кори Монтейн!
Ди Смерхерст поджала губы и повернулась к остальным, всем своим видом
показывая - позже она не преминет высказать все, что думает по этому
поводу.
Монтейн подумал, что он рискует потерять некоторых своих
последователей. Что ж, придется смириться. Он слишком охотно давал приют
тем, кто оказался на обочине жизни. Пришло время положить этому конец.
Всякий, кто не готов пожертвовать всем для достижения высокой цели, должен
рассматриваться отныне как ненужный балласт.
- Я уточню свои слова, - сказал Монтейн. - Я был бы готов допустить
обычную проституцию, если бы она могла решить наши проблемы. Но пятьдесят
или даже сто орбов в день, я не слишком сведуща панельных расценках,
являются слишком крошечным шагом в нужном направлении. Однако я бы только
приветствовал стратегическую проституцию, когда клиент решается
присоединиться к нашему движению или хотя бы поддержать его материально,
продав свое имущество и передав вырученные деньги в наш фонд.
Я не люблю высокопарных слов, но сейчас их не избежать. На карту
поставлены наши бессмертные души. Само будущее человечества поставлено на
карту!
Помолчав, Монтейн предложил слушателям высказаться. В спорах они
провели больше часа, эмоции то разгорались, то затухали. Наконец,
почувствовав, что сильно устал, Монтейн оставил паству и в темноте
направился к своему прицепу. Войдя внутрь довольно просторного помещения,
он не стал включать верхний свет, ограничившись небольшой настольной
лампой на письменном столе. В теплом сиянии матового стеклянного абажура
он заварил чай, чашку которого всегда выпивал перед сном. Мысли его
беспорядочно перескакивали с одного на другое. Он попытался обдумать все
происшедшее в этот знаменательный день, но чувство крайней усталости
подсказывало проповеднику - что лучше побыстрее лечь в кровать. Сегодня у
него, похоже, не будет особых проблем со сном.
Допив чай, Монтейн разделся, почистил зубы, выключил настольную
лампу. На пути к кровати он задержался у серебристого гроба, стоявшего в
центре комнаты. Положив ладони на холодную металлическую поверхность,
Монтейн закрыл глаза и тихо прошептал:
- Прости меня, Милли, за то, что все так складывается, но
когда-нибудь мы оба обязательно обретем покой.

6
Никлин стоял за стойкой в своей мастерской и осматривался с каким-то
печальным изумлением. Это утро было так похоже на предыдущее - солнечное,
ясное, теплое и бодрящее. Прежде он бы только порадовался хорошему деньку,
но сегодня солнечный свет лишь нагонял на него тоску. Никлин понимал,
причину следует искать не снаружи, а внутри самого себя.
Может, все дело в том, что он слишком плохо спал прошедшей ночью?
Накануне он долго лежал без сна, вспоминая свой разговор с Дамой В Черном.
Без устали он перебирал иные продолжения их короткой встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92