Мгновенно Сильвер оценил положение. Дженкинс, боцман, рулевые и еще
пять-шесть человек защищались на юте. Крюйт-камера была открыта, и группа
успешно отбивалась от полусотни напиравших с дикими воплями негров. Другая
группа моряков, вооруженных пиками и ножами, оборонялась от меньшей толпы
негров где-то у середины правого борта.
Рабы грозно и торжествующе кричали; но были плохо вооружены: оружием
им служили ободья от разбитых бочек из-под воды и разные, найденные в
трюме доски. В схватке были и курьезные моменты: так, кок по распорядку в
случае бунта должен был лить сверху на рабов кипяток из котлов, но со
времени обеда прошло несколько часов, и насмерть перепуганный мастер
похлебки и рагу поливал головы противника остатками остывшего супа и метал
корабельные сухари.
Схватив длинный обрывок троса и крикнув Пью и другим морякам, чтобы
следовали за ним, Сильвер ворвался в толпу рабов и моряков, дравшихся у
правого борта. С быстротой молнии, схватив тросом шеи сразу двух рабов, он
свернул трос петлей и с силой затянул. Когда жертвы начали задыхаться,
широкоплечий Сильвер швырнул их к планширу и одним движением выбросил за
борт. Не успели вопящие негры упасть в воду, как Джон схватил двух других,
стукнул их что было силы головами друг о друга и отправил вслед за
первыми.
- Легче, Сильвер! - крикнул, задыхаясь, Пью, ударив в тот же миг по
голове рукояткой лебедки одного плечистого негра. - Выкинул сто монет в
море. Лупи по головам, как я, дешевле обойдется. - И с этими словами
повалил еще одну жертву сильным ударом в правый висок. Сопротивление в
центре судна иссякло, рабы пали духом, и без особых церемоний уцелевших
загнали в трюм.
Но пока Сильвер и Пью очищали палубу от чернокожих, схватка на юте
приняла опасный оборот. Четверо рабов, более смелых или проворных, чем их
товарищи, взобрались наверх и напали на Дженкинса и тех, кто был с ним.
Сильвер видел, как полиловело лицо Дженкинса, когда пара черных рук
вцепилась ему в горло. Еще один моряк зашатался, получив удар доской по
голове.
Во время этой ожесточенной схватки один человек на юте не потерял
самообладания. Это был старый моряк Джордж Томпсон. Благоразумно отступив
назад, он принялся доставать оружие.
- Вот тебе и Окорок, - заорал Томпсон, завидя, как Сильвер и Пью во
главе десятка моряков кинулись к юту. - Заставь этих висельников
поплясать! - И несколькими быстрыми движениями старый моряк бросил пять
пистолетов и пару тесаков к ногам друзей.
Пью быстро схватил пистолет и загоготал от радости.
- Ну, дьявол их раздери, если порох не подмок, мы еще поглядим,
какого цвета мозги у этих черномазых.
- Эй, Гейб, - остановил его Сильвер, - только что ты сам сокрушался
об убытках. Целься по ногам, говорю тебе, дохлый негр не стоит ни
фартинга, а за хромого хоть что-нибудь да заплатят.
И с этими словами выстрелил из пары пистолетов по босым ногам
сражающихся рабов. Послышались выстрелы и с другой стороны. Оказавшись под
перекрестным огнем, негры смешались.
После вступления в бой Сильвера и его товарищей исход схватки на юте
стал ясен. Не прошло и получаса, как рабов загнали обратно, и пылающие
местью матросы настигали их в самых укромных уголках трюма, где с жестоким
удовольствием избивали и плескали крутым кипятком в лица тем, кто
защищался наиболее упорно.
Палуба вся была усеяна телами раненых и убитых негров и моряков. Хотя
схватка длилась не более пятна-дцати минут, за это время погибло
одиннадцать негров, пятеро из них - от руки Сильвера. Кроме того, еще
десять получили рубленые раны, удары ломами и ножами, а семь-восемь рабов,
раненых в ноги, стонали от боли.
Дженкинса перенесли в каюту почти без сознания, с разбитым носом и
израненным опухшим лицом. Еще двое матросов, оглушенных ударами по
головам, валялись без чувств. Четверым пришлось перевязать руки и плечи.
Гаррисон, второй помощник, сутулый молодой человек, слабодушный и
нерешительный, лежал в лазарете с пораненным бедром, дрожа от страха при
звуках шагов. Отвоевав "Ястреб", развеселившиеся победители вновь заковали
перепуганных чернокожих, которые еще раз испытали на себе силу и
жестокостью белых "колдунов".
- Да здравствует Окорок! - закричал Том Браун, темноглазый моряк из
Суффолка, годившийся Сильверу в отцы. - Этот парень дело знает. Это он
побил черномазых и показал им, где раки зимуют!
- Ура, Окорок! - послышались и другие голоса. - Чего бы только ни
случилось, кабы Окорок, Пью и другие не подоспели вовремя.
- Точно! Я своими глазами видел, как он вышвырнул четырех черномазых
на корм акулам!
- Джона Сильвера в капитаны! - крикнул Том Брук. На этот возглас
кое-кто засмеялся, но были и крики одобрения. Стоя посреди палубы, Сильвер
почувствовал, как у него закружилась голова от радости и гордости.
Капитан, а? Уж он-то управился бы с этой работой получше слизняка
Дженкинса, душу готов заложить! Неужто они и в самом деле хотят видеть его
капитаном? Неужто и вправду так ему доверяют, несмотря на молодость?
Сильвер оглядел простодушно-насмешливые лица. Глупцы! Как стадо
баранов, побегут за любой приманкой. А он-то! Принял шутки за чистую
правду. Интересно, представляет ли кто из них хотя бы десятую долю
трудностей, ждущих впереди? Надо все же разъяснить истинное положение дел.
- Так, - резко начал он, - сейчас, когда Дженкинс немногим отличается
от трупа, а Гаррисон не может подняться с койки, кто определит курс судна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73