Даже в то время, когда Фини через
переводчика обменивался пышными и многословными приветствиями с королем,
моряки со смешанным чувством наблюдали, как двух полуголых африканцев
извлекли из толпы и тут же обезглавили. Горячая кровь несчастных
забрызгала пурпурную мантию короля, но тот обратил на это не больше
внимания, чем на несколько капель дождя. И скоро Сильвер понял почему.
- Ну, там и дела творились, Джим, этот старый дьявол не ценил
человеческую жизнь ни в фартинг, - говорил он. - Этот черномазый промышлял
торговлей людьми, но не нам его за это упрекать. Покупай мы мясо, он
устроил бы у себя во дворце бойню, вот и все.
Темницы короля Оба действительно битком были набиты рабами, частью
захваченными его жестокими наемниками во время набегов, частично же
купленными у местных торговцев. Вскоре Фини направил своих людей отбирать
рабов подороже.
- Слушайте, парни, - сказал он, - мы здесь не для того, чтобы
подбирать среди этих дикарей всякий мусор. Берите только первоклассный
товар и ничего другого. Всех старше, скажем, тридцати пяти лет, всех, у
кого не хватает зубов или пальцев на руках и ногах, или глаза, или,
скажем, уха, сразу же бракуйте.
Так Сильвер, еще недавно дрожавший за собственную жизнь, получил
неограниченную власть над этими несчастными невежественными существами. Он
с трудом таил в себе чувство отвращения, глядя, как его товарищи сновали
между рабами, толкали их, били, пинали и ругали. Затем отобранный товар
заклеймили личным клеймом Фини, чтобы король Обо или Монго Джек не смогли
какой-нибудь хитростью подменить хороших рабов плохими перед загрузкой на
борт "Ястреба".
Клеймение было привычным делом для приятелей Сильвера, обращавшихся с
раскаленным железом с таким спокойствием, будто клеймили скот. Жевали
табак, перекидывались грязными шутками, как всегда, ныли и жаловались на
тяжелую работу. Время от времени, плотоядно ухмыляясь, замирали перед
красивой рабыней, прежде чем прижать раскаленный металл к темнокожему
телу.
Молодой Джон старался отвести взор от этого гнусного зрелища и
заставлял себя не слышать плача и стонов рабов. Вдруг сквозь дым и смутные
тени перед глазами он увидел насмешливую улыбку Фини и услышал его голос:
- Эй, парень, бери мое клеймо, у меня еще много дел поважнее. - И тут
же он ощутил в своей руке железо, а два товарища толкнули к нему юношу
почти его возраста. На миг он замер в нерешительности, пустыми глазами
глядя на лоснящуюся от пота черную руку, которую держали перед ним.
- Давай, дурашка, - добавил Фини успокоительно. - Это не больнее
укуса пчелы. Конечно, горелое мясо воняет неприятно, но ты представь себе,
что это жареный окорок.
Услышав слова Фини, Сильвер скривился от отвращения.
- Не могу! - буркнул он.
- Испугался, паренек? - засмеялся рыжебородый моряк.
Вокруг послышались издевательские голоса:
- Как приедем в Бристоль, купим тебе юбку!
- Смотрите, какая у нас тут, оказывается, красотка завелась!
- Эй, Бетси, поди сюда, дай на тебя полюбоваться!
Гордость Сильвера была уязвлена. Рука его рванулась вперед, железо
зашипело, юноша вскрикнул по-заячьи, и дело свершилось.
- Браво, парень, тебе бы окорока разделывать, будешь еще мужчиной! -
заявил Джордж Томпсон, старый моряк, все время плавания дружелюбно
державший себя с Сильвером.
- Давай, давай, Окорок! - подхватил рыжебородый моряк.
Остальные расхохотались.
- Окорок! - заорал один из них. - Такого имечка до сих пор не бывало,
не так ли, джентльмены? С крещением вас, сэр Окорок!
Почти теряя от омерзения сознание, Сильвер увидел перед собой еще
одну черную руку. Он накалил железо, потом еще и еще раз. Крики его жертв
смешались с общим гамом, и вскоре Джон перестал обращать внимание на них.
"Лучше уж так, - сказал он себе, - чем гнить в тюрьме".
Когда клеймение закончилось, волей или неволей, но Джон Сильвер уже
потерял часть юношеской своей невинности. Твердая кора безразличия к
человеческим страданиям начала покрывать его израненное честолюбие. Так он
сделал первые шаги по пути, приведшему его к жестокости и убийствам. Кроме
того, он приобрел прозвище, потому что товарищи стали повторять слова, с
которыми Фини ехидно подал ему раскаленное клеймо, и до конца жизни Джон
Сильвер оставался "Окороком".

5. К БАРБАДОСУ
Через три дня после того, как Фини и моряки, ушедшие с ним выбирать
рабов, вернулись в знойный порт Анамбу, "Ястреб" отплыл в Вест-Индию.
Несмотря на краткую стоянку, молодой Сильвер узнал очень много о жизни
Гвинейского берега и о работорговцах, получавших там большие доходы.
Перед отплытием Монго Джек и Фини договорились о цене за почти две
сотни рабов, доставленных с верховьев реки и запертых в хижинах фактории.
Оба знали ее достаточно хорошо, но несмотря на это, торговались так
упорно, как будто бы от этого зависели их жизни. Богохульная ругань Фини
мешалась с пискливыми протестами Джека, не желавшего сбавить цену. Все же
сравнительно быстро согласились - триста испанских дублонов и двадцать
тысяч отличных гавайских сигар.
Экипаж "Ястреба" стал готовить рабов к путешествию через
Атлантический океан. Едва усвоив технику клеймения, Сильвер стал учиться
на цирюльника и брить рабам головы перед погрузкой на судно.
Вначале он обратился к Джорджу Томпсону.
- С какой стати мы их бреем? - спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73