Психиатры-экзистенциалисты трактуют человека как не-
делимое целое; нет отдельных психических и физических
явлений, а есть только человеческие феномены.

Экзистенциалисты атаковали также примитивно пони-
маемый принцип причинности, выражающийся в формуле
у = f(a). Этот принцип, как известно, не выдерживает кри-
тики в большинстве биологических явлений из-за много-
факторного характера жизненных явлений вообще, а пси-
хических явлений особенно. Психиатры-экзистенциалис-
ты атаковали этот подход одновременно на двух взаимно
борющихся фронтах: ударили по так называемому орга-
ническому направлению, согласно которому приведенная
выше причинная функция выражается в формуле, что оп-
ределенное органическое изменение мозга вызывает опре-
деленные психические нарушения, а также - по направ-

175

лению психоаналитическому, в котором та же самая фор-
мула выражалась в подгонке психической жизни под уз-
кие схемы причинных связей, например, мотивационных.

С позиций <конструктивных> наиболее существенны-
ми представляются проблемы анализа некоторых психи-
ческих феноменов, как субъективного чувства времени,
движения, проникновения - физиогномизации окружаю-
щего мира в свой собственный внутренний мир больного
и т. д., а также понимание существования человека в зам-
кнутом <пространстве-времени>, в его собственном мире
причинных связей, понятий, ценностей, привычек в мире,
который в определенном смысле является общим, по край-
ней мере, для людей одного культурного круга. К тому же
временное пространство не замыкается только прошлым,
как это считалось в прежних психологических направле-
ниях, особенно психоаналитических, но продолжается в
будущем. Аспект будущего не менее важен в понимании
человека, а между тем мы привыкли ограничиваться лишь
изучением истории жизни больного.

Критиковать экзистенциалистов можно по двум пунк-
там. Первый из них можно было бы выразить <неприче-
санной> мыслью С. Леца: <Что деформировало его лицо?
Слишком громкие слова>. Здесь, впрочем, речь не о труд-
ном и часто непонятном языке психиатров экзистенциаль-
ного направления (хотя стоит отметить, что эта непонят-
ность значительно меньше в английском или француз-
ском языке, нежели в немецком), ибо каждый новый науч-
ный язык бывает труден для понимания; таким был для
многих психиатров, а частично остается трудным и поны-
не, психоаналитический или бихевиористический язык, а в
последнее время - кибернетический. Говоря о непонят-
ности, трудности языка психиатров-экзистенциалистов, я
имею в виду то, что они говорят о человеке, используя
слишком <громкие слова>.

Таким образом, мы входим в область основных фило-
софских вопросов; речь идет о месте человека в мире.
Однако поиск ответов на эти вопросы не входит в сферу
задач психиатра. Возможно, что отведение человеку

176

столь высокого положения в иерархии окружающего
мира было естественной реакцией на ужасное унижение
человеческого достоинства во время последней войны, а
также реакцией на крайне биологические направления в
психиатрии.

С точки зрения психиатрии, помещение человека на
столь высокий пьедестал нередко может быть травматизи-
рующим для больного, и при сравнении с тем, что во имя
этого высокого человеческого идеала от него ожидают
либо требуют, у него может усилиться чувство вины и того,
что он <плохой> и <негодный>. Такой эффект, следова-
тельно, противоречил бы основной цели психотерапии: ук-
реплению пониженного в результате заболевания чувства
собственной ценности у больного посредством помощи в
<воссоздании> его <автопортрета> в более светлых крас-
ках. Психиатр-экзистенциалист непроизвольно становит-
ся моралистом, указывающим ценность человеческой эк-
зистенции. А что происходит тогда, когда пациент не мо-
жет одобрить эти ценности, потому что они для него чрез-
мерно завышенные, чересчур далеко идущие? Вэтом слу-
чае разрушается психотерапевтический контакт, а больной
может выйти из встречи с психиатром психически слом-
ленным.

Вопреки тому, что психиатры-экзистенциалисты под-
черкивают психофизическое единство человека и всегда
говорят о человеке, как целостности, в их практике эта
целостность охватывает почти исключительно психичес-
кую сферу. Эта <дебиологизация> человека, как и реакция
на <дегуманизацию> крайне биологизирующими направле-
ниями не всегда полезна больному. Экзистенциальная пси-
хиатрия, по крайней мере, в общей своей форме ближе к
философии, чем к медицине. А разве не хотел бы каждый
психиатр быть наилучшим философом среди медиков и
наилучшим медиком среди философов?

Второй упрек связан с первым и адресован непосред-
ственно к философии экзистенциализма. Здесь снова
речь - о месте человека в мире. Образ одинокого чело-
века в непонятном, часто враждебном мире, человека, ко-

177

нечным исходом которого является смерть, может быть и
является философски озадачивающим образом и в опре-
деленных условиях, особенно в условиях современной за-
падной цивилизации правильным, но разве таким образом
человека может пользоваться психиатр в своей повседнев-
ной практике? Возможно, что такой образ близок - в оп-
ределенном смысле - миру шизофреника (может поэто-
му особенно проницательны экзистенциальные анализы
некоторых шизофренических переживаний), но разве
пользуясь такого рода образом человека, психиатр может
вывести больного из тупика, в котором он оказался в
результате своего невроза или психоза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113