Таким высказыванием мы сразу
же разрываем контакт с пациентом, <избавляемся от
него>; он чувствует себя несправедливо обиженным, непо-
нятым врачом.

Имея определенный опыт, можно уже при первой встре-
че с пациентом на основе его мимики, жестов, интонации,
манеры говорить в определенной степени предвидеть его
реакцию, классифицировать его. Мы называем в психиат-
рии это диагностической оценкой или горизонтальным
срезом.

260

Мы ставим дальше вопрос: почему пациент страдает
такими расстройствами, почему реагирует таким образом?
Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо детально по-
знакомиться с историей его жизни, начиная с родителей,
братьев и сестер, его детства, болезней в детстве, отношений
между ним и родителями, братьями и сестрами, первых
сексуальных переживаний, любви, сердечных неудач, про-
фессиональной жизни и т. д. Это исследование очень кро-
потливое, длящееся иногда много месяцев и даже дольше.
Постепенно перед нами раскрывается, как интересный
фильм или повесть, целая жизнь пациента. Мы все лучше
его понимаем и чувствуем, что мы с ним заодно. Часто в
его переживаниях и жизненных неудачах мы видим свои
собственные переживания. Познавая больного, мы познаем
также и себя.

Как найти время на это? Нам представляется это воз-
можным; пациент обычно обращается несколько раз или
даже многократно к одному и тому же врачу. Если мы
можем посвятить ему больше времени, мы можем всегда,
имея определенные навыки, направить разговор таким
способом, что наш больной расскажет какой-нибудь не-
большой отрезок своей жизни. Таким способом, постепен-
но, отрезок за отрезком, мы складываем себе картину всей
его жизни.

Это - увлекательное путешествие в самую загадоч-
ную страну: в душу другого человека - и это подлинная
психотерапия.

РАМПА; ПСИХОПАТОЛОГИЯ
ВЛАСТИ

Одним из лагерных образов, которые наряду с кремато-
риями и грудами нагих, истощенных тел, на долгое время
впечатываются в память людей, является сцена селекции
на рампе. Толпа женщин, мужчин, стариков, детей, богатых
и бедных, красивых и безобразных проходит перед врачом
СС, стоящим в позе властелина и судьи. Незначительное
движение руки этого человека решало, пойдет ли стоящий
перед ним другой человек через минуту в газовую камеру
или же ему будет дана возможность прожить хотя бы не-
сколько дней или несколько месяцев. Было в этой сцене
что-то от Страшного Суда; движение руки направляло в
огонь, либо давало возможность спасения. Те, что ожидали
приговора, обычно не знали, что их ждет. Знали только, что
движение руки - важный знак в их жизни, что-то означа-
ет, но что, оставалось для них тайной иногда до той минуты,
когда в отверстии в потолке так называемой бани показы-
валась голова в газовой маске. Когда узники шли на селек-
цию и знали, что идут в газовую камеру, они из последних
сил старались выпрямиться, шагать упругой походкой, что-
бы произвести на врача СС хорошее впечатление и ока-
заться на правой стороне.

Одной из парадоксальных черт лагерной жизни было,
как представляется, то, что при гнетущей серости, подлин-
ной Nacht und Nebel, имела она также неслыханную рез-
кость. Явления, в нормальной жизни малозначительные,
выражающиеся в различных тонких оттенках и потому
иногда незамечаемые, здесь драматически выступали в
необычных пропорциях, вызывая в наблюдателе изумле-

Ночь и мгла - (нем.)

262

ние и одновременно восхищение человеческой природой.
Поэтому анализ лагерной жизни может помочь в понима-
нии многих явлений человеческой жизни, которые в нор-
мальных условиях ускользают от наблюдения в силу сво-
ей тонкости и слабой выраженности. Здесь можно видеть
определенные аналогии с психиатрией, сфера наблюдений
которой также охватывает явления жизни людей в пре-
увеличенных пропорциях, благодаря чему они легче вос-
принимаются. Необычной остротой переживаний можно
объяснить также факт их глубокого запечатления в памя-
ти. Многие бывшие узники до настоящего времени видят
лагерные сны, а некоторые образы из лагерной жизни час-
то и легко завладевают их воображением.

Так, обычный в повседневной жизни участливый жест,
дружеское слово, сердечная улыбка, могли в лагере кому-то
спасти жизнь, вернуть веру в себя. Так, частые в жизни
каждого состояния резигнации и стремления к окончанию
повседневных мучений, которые исчезают, как пасмурные
дни, без следа, в лагере нередко кончались смертью. Кто
не хотел жить больше, кому <всего этого было уже доста-
точно>, тот уже не просыпался на следующее утро. Дру-
жеские связи, завязавшиеся в лагере, были столь прочны-
ми, что выдержали испытание временем и нередко вытес-
няли все другие связи, более ранние и более поздние. Для
тех, что прошли через лагерь, товарищи по несчастной
доле навсегда остаются самыми близкими и единственны-
ми умеющими их понять людьми. Хорошие и плохие чер-
ты человеческой природы, которые у каждого в нормаль-
ной жизни смешиваются, создавая сложную картину ха-
рактера, в лагере разрастались до размеров героизма, свя-
тости и мученичества, либо чудовищной брутальности, эго-
изма, жестокости и цинизма. Примеров можно было бы
приводить много. Жизнь на краю смерти, где каждый не-
верный шаг, неверное решение либо просто случай могли
кончиться гибелью узника, либо толкнуть его на путь бру-
тального насилия, на котором постепенно утрачивается
человечность, была, вероятно, главной причиной заостре-
ния черт и человеческих законов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113