Подобным образом мы не можем говорить о болезнях
<психических> в противоположность болезням <сомати-
ческим>. Понятие <душевнобольной> так же фальшиво,
как понятие <телеснобольной>. Мы имеем дело не с боль-
ным телом или больной душой (психикой), но с больным
человеком.

В случае, например, <психически больного> на первый
план выступает нарушение поведения. Коррелятом внеш-
него изменения поведения является изменение в субъек-
тивном мире собственных впечатлений и переживаний,
которые нередко удивляют своим богатством и драматиз-
мом. Таким образом, больной становится <иным> как вов-
не, так и внутри. Принимая во внимание только этимоло-
гию слова, определение <сумасшедший>, или <безумный>,
представляется более точным и более близким существу
дела, нежели определение <психически больной>. Что
вызывает подобное изменение, мы не знаем, однако оно
обусловлено не только психологическими, но и генетичес-
кими, биохимическими, структурными (например, повреж-
дение нервной системы) и многими другими еще не извес-
тными факторами. Следовательно, выражение <больная

198

психика> представляется также неверным и с точки зре-
ния этимологии.

Вышеприведенные рассуждения должны были напом-
нить издавна известный в медицине факт, что врач лечит
больного, а не больной орган. Дело, однако, не столь простое
и очевидное, как это могло бы показаться на первый взгляд.
В течение нескольких десятков последних лет медицина
становится все более наукой, причем наукой, пользующейся
методами, применяемыми в точных науках. Это привело к
таким достижениям, о каких не могло быть и речи несколько
десятилетий и даже несколько лет назад.

В подобной установке заключены, однако, определен-
ные опасности. Она вынуждает к применению метода
исключения. Группа изучаемых явлений изолируется ис-
кусственным путем из целостного поля наблюдения, что-
бы иметь возможность выразить в форме простейшей
функции зависимость отдельных явлений друг от друга.
Трудно представить себе научное наблюдение человека в
его целостности, наблюдение, которое охватывало бы всю
совокупность процессов, биохимических, физиологичес-
ких, психологических, социологических и т. д. За такую
задачу не взялся бы ни один ученый, посчитав бы ее пря-
мо-таки абсурдной и смешной, в то время как врач-прак-
тик вынужден пытаться ее решать путем целостного, хотя
бы и ненаучного анализа при каждой встрече с больным.
Он старается видеть больного не только в физиологичес-
ком и патофизиологическом аспектах, но также и в психо-
логическом аспекте его повседневных конфликтов, радос-
тей и огорчений и, наконец, в социологическом аспекте -
на фоне его социальной среды.

Медицинские знания на современном этапе складыва-
ются как бы из двух томов: один из них издан недавно, все
время расширяется, строго научный, полный иллюстраций,
графиков, математических анализов, другой же - старый,
потрепанный, забытый, хотя и содержит в себе сумму мно-
говекового врачебного опыта. Этот, второй том, слагаю-
щийся из проницательных, хотя и не заключенных в науч-
ную форму наблюдений многих поколений врачей, явля-

199

ется все еще основой медицины, и трудно представить
себе врача, который бы в своей практике пользовался ис-
ключительно первым томом, а в диагностике и лечении
поступал только в соответствии с жесткими правилами со-
временного научного метода. Дело философов, занимаю-
щихся теорией познания, решать, является ли трудный
путь исследования, созданный современной наукой, един-
ственным путем познания. Если это так, то что делать с
суммой знаний, опыта и медицинских наблюдений, собран-
ных за сотни лет, правда, не по строгим правилам совре-
менной науки, тем не менее, однако, образующих основы
медицинских знаний.

Когда по окончании учебы молодой врач оказывается
перед больным человеком, он не может позволить себе су-
жение до минимума исследовательского поля, так, чтобы
иметь возможность охватить наблюдаемые явления про-
стыми корреляциями; он должен охватить проблематику
больного в его целостности, и часто при этом полезными
бывают некнижные и ненаучные советы старших коллег и
собственный жизненный опыт, словом все то, что не входит
в сферу медицины, понимаемой как точная наука.

Другая трудность, связанная с применением научной
установки в повседневной врачебной практике, основыва-
ется на том явлении, которое можно было бы определить
как <умерщвление наблюдаемого объекта>.

Несмотря на огромный прогресс исследовательской тех-
ники, она все еще слишком примитивна, чтобы позволить
исследование явлений в их динамическом аспекте. Нам
трудно еще выйти из трехмерного пространства в четырех-
мерное и свободно пользоваться четвертым измерением -
временем. Обычно мы поступаем таким способом, что из
неслыханно сложного динамического процесса, называе-
мого жизнью, выбираем один момент, в котором осуще-
ствляем как бы потерянный срез и полученный уже стати-
ческий образ подвергаем анализу. Этот срез представляет
именно <умерщвление>, как в дословном значении, напри-
мер, в анатомических или гистологических исследованиях,
так и в переносном, например, в психиатрии, где, пользуясь

200

поперечным срезом, мы как бы <фиксируем> разные пато-
психические явления, наклеиваем на них разные, более или
менее сложные ярлыки из греческих и латинских назва-
ний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113