Дай мне
свою ногу.
Кьюрик стянул с ноги Спархока сначала один, а затем и другой башмак.
- Почему ты предпочитаешь ходить там, где погрязнее? - проворчал он,
ставя ботинки к огню. - Я приготовил тебе ванну в соседней комнате.
Разденься, я хочу осмотреть твои раны.
Спархок утомленно вздохнул и начал раздеваться с помощью своего
старого друга и оруженосца.
- Ты насквозь промок, - заметил Кьюрик, прикасаясь к влажной спине
своего господина грубой мозолистой рукой.
- Дождь иногда проделывает подобные шутки с людьми, - устало пошутил
Спархок.
- Ты показывался хирургу? - спросил Кьюрик, легко касаясь широких
багровых рубцов на плече и левом боку Спархока.
- Нет, случай не представился, и я предоставил ранам возможность
затягиваться самим собой.
- Оно и видно, - вздохнул Кьюрик. - Ступай и залезай в бадью. А я
пока приготовлю что-нибудь поесть.
- Я не голоден.
- Это и плохо. Ты похож на скелет. Теперь, когда ты вернулся, я не
могу позволить тебе разгуливать в таком виде.
- Что ты все время ворчишь на меня, Кьюрик?
- Я сержусь на твое молчание, тревожившее и беспокоившее меня. Ты
отсутствовал десять лет, и о тебе доходили только редкие слухи, да и те
плохие.
Жесткий взгляд Кьюрика смягчился, и он стиснул плечи Спархока в
грубоватом объятии, которое показалось бы человеку послабее скорее похожим
на тиски.
- Добро пожаловать домой, мой господин, - голос Кьюрика дрогнул.
Спархок обнял старого друга.
- Спасибо, Кьюрик. Так хорошо возвращаться.
- Хорошо, - подтвердил Кьюрик, принимая свой обычный тон. - А теперь
горячая ванна.
Он повернулся на каблуках и направился к двери.
Спархок улыбнулся и вошел в соседнюю комнату. Там он встал в обширную
деревянную бадью и с блаженным вздохом погрузился в горячую воду. Десять
лет он был другим человеком - человеком по имени Махкра, и даже горячая
вода не смогла смыть с него этого второго "я", но было приятно смыть с
себя хотя бы пыль той выжженной беспощадным солнцем земли. Моясь, он
вспоминал свою жизнь под именем Махкры в городе Джирохе в Рендоре. Он
вспомнил небольшую прохладную лавчонку, где, как простой нетитулованный
торговец, Махкра продавал медные кувшины, засахаренные фрукты,
экзотические благовония, а солнечный свет слепил и переливался на толстых
белых стенах. Он вспоминал часы бесконечных разговоров в маленьком винном
погребе на углу, где Махкра потягивал кислое смолистое рендорское вино и
осторожно разведывал сведенья, изредка проходившие через его друга,
пандионца сэра Уорена, сведения о вновь пробуждающихся эшандистских
настроениях в Рендоре, о деньгах, тайно запрятанных в пустыне, и о
действиях шпионов императора Отта из Земоха. Он вспомнил мягкие темные
ночи, наполненные приторным тяжелым ароматом духов Лильяс, всегда сердитой
и надутой любовницы Махкра. Каждое утро на восходе солнца он подходил к
окну и смотрел на стройных женщин, идущих к колодцу.
- И кто же ты теперь, Спархок? - вздохнув спросил он сам себя. - Ты
больше уже не продавец желтой меди, фиников и благовоний. А кто? Снова
Рыцарь Пандиона? Чародей? Рыцарь королевы? Возможно и нет. Может, ты
просто разбитый и усталый человек, за плечами которого слишком много лет,
наполненных боями и схватками.
- Тебе не случалось прикрывать голову, пока ты жил в Рендоре, -
сердито поинтересовался Кьюрик, появляясь в дверном проеме с халатом и
грубым полотенцем в руках. - Когда человек начинает разговаривать сам с
собой - это явный признак того, что он перегрелся на солнце.
- Сам посуди, Кьюрик, я так долго не был дома, мне нужно время, чтобы
привыкнуть к нему снова.
- Вряд ли оно у тебя есть. Тебя кто-нибудь узнал в городе?
- Одна из жаб Гарпарина видела меня на площади около Западных ворот.
- Ну, раз так, то тебе необходимо завтра же быть во дворце и
представиться Личеасу, иначе он перевернет весь Симмур в поисках тебя.
- Кто такой этот Личеас?
- Принц-Регент - незаконнорожденный сын принцессы Аррисы и какого-то
подвыпившего моряка или, быть может, неповешенного карманного вора.
Спархок быстро сел. Его взгляд посуровел.
- Ты должен мне все объяснить, Кьюрик. Элана - законная королева, при
чем здесь Принц-Регент?
- Где ты был, Спархок? С луны что ли свалился? Элана заболела месяц
назад.
- Но она жива? - спросил Спархок, ощущая невыносимо щемящее чувство
утраты при воспоминании о прекрасном бледном ребенке с печальными
серьезными глазами, девочке, при которой он неотлучно находился все ее
детство и которую он полюбил, хотя ей было всего восемь лет, и когда
король Алдреас внезапно сослал его в Рендор.
- Да, - ответил Кьюрик, - она жива, хотя могла и умереть.
Он взял большое полотенце.
- Вылезай, я расскажу тебе обо всем, пока ты будешь есть.
Спархок кивнул и встал. Кьюрик вытер его полотенцем и помог надеть
халат. В соседней комнате на столе уже стояла деревянная плошка, в которой
дымилось аппетитного вида жаркое, рядом лежала большая голова сыра,
пол-буханки темного крестьянского хлеба и кувшин холодного молока.
- Ешь, - не терпящим возражения тоном сказал Кьюрик.
- Хорошо. Но что же все-таки здесь происходит? - спросил Спархок,
усаживаясь за стол и удивляясь внезапно проснувшемуся волчьему аппетиту. -
И, пожалуйста, с самого начала.
- Хорошо, - согласился Кьюрик, нарезая толстыми ломтями куски хлеба.
- Ты знаешь, что когда ты был сослан, всем пандионцам было приказано
перебраться в их главный Замок в Димосе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137