ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
» Эта мысль как ножом полоснула его.
С той минуты стены стали давить его, а дни тянулись томительно долго. Временами его так и подмывало броситься на толстые оконные решетки, выломать их и бежать домой, к ребенку, оберечь его.
Л но ночам сновиденья уносили его к Флорике. Снилось старое, как еще задолго до смерти Аны он ходил к Джеордже, вел с ним разговор о хозяйстве, о работах, затевал вместе какие-то дела, вовсе не заботившие его. И все ходил, хотя сам ненавидел Джеордже, как лютого врага, который отнял у него самое дорогое сокровище. Потому и ходил, что только так и мог быть около своего сокровища. С Флори-кой он ни словом не обменивался, ни взглядом и все равно чувствовал себя счастливым и радостным. Он не знал, чего хочет, и ни о чем себя не спрашивал. Довольствовался одним сознанием ее близости и надеялся. После смерти Аны он заходил реже, но в душе затаил еще больше надежд... И теперь, когда он не мог там бывать и не хотел думать о ней, она все равно владела его снами...
Просыпаясь, Ион всякий раз испытывал отрадное чувство, но при свете дня оно опять затмевалось беспокойством о ребенке.
За две недели от таких дум и снов он обратился в тень. Лицо у него пожелтело, на лбу залегли морщины. Только глаза как будто еще сильнее горели страстью и решимостью.
4
Десять дней спустя Херделя получил депешу от инспектора из Бистрицы с приказом немедленно приступить к занятиям в припасской школе. Одновременно ему сообщили, что в податное управление Армадии посланы соответствующие указания о выплате ему жалования за то время, что он был отстранен.
— Господь карает, господь и милует,— сказал учитель.
Не помня себя от счастья, он осушил две бутылки пива в пивной и принес домой литр вина, велев жене вскипятить его с сахаром и с корицей, чтобы честь честью отпраздновать этот день, пожалуй, не менее знаменательный, чем тот, в который он избавился от грозившего ему осуждения.
Госпожа Херделя, по своему обыкновению, немножко посердилась, попеняла ему, что он пьяница, но вино все-таки вскипятила и подала после ужина; напиток получился превосходный. Херделя попытался заставить и Гиги выпить хоть стопочку, она, разумеется, отказалась самым решительным образом, потому что девушке неприлично осквернять им губки.
Опьянев от радости, а что касается самого Херде-ли, то и от вина, после ужина они долго держали семейный совет. Относительно денег, словно чудом упавших с неба, они быстро сговорились, как ни краснела Гиги, решив сшить ей на них приданое хотя и неизвестно было, когда оно понадобится. Затем опять встал вопрос, уже обсуждавшийся когда-то, в прискорбных обстоятельствах: перебираться ли в Припас или остаться здесь, а Херделе уходить туда на день и вечером возвращаться домой, как Зэгряну. Г-жа Херделя, тосковавшая по домику, настаивала на переезде, главным образом, из опасения, как бы «помело» Белчуг не обозлился из-за того, что они с триумфом вышли из всех испытаний, и не подвел их с участком. Херделя в принципе был согласен с ней, но подумывал, нельзя ли, занимаясь в школе, сохранить и заработок у Грофшору, при условии, что он будет работать после обеда или вечерами. Жалко было упускать такое жалованье, да и прочие соблазнительные доходы, не мешало подумать и о приданом Гигицы. Девушка с приданым вдвое желаннее. Лаура шутя выскочила замуж, потому что ей подвернулся редкостный малый. А как знать, подвезет ли Гиги?
Девушка сердилась и, конечно клялась, что никогда не выйдет замуж... Этого было достаточно, чтобы повысился тон семейного совета. Г-жа Херделя набросилась на нее с бурными попреками, что она блажит, как и Лаура, и для примера сослалась на то, что она не оказывает должного внимания Зэгряну, а он превосходный юноша и, кажется, любит ее. Что она ломается, точно принцесса какая? Гиги слезно протестовала, заткнула уши, только бы не слышать этих напоминаний про Лауру: «Видишь, она послушалась нас и вон как хорошо живет»!
— Да разве он просил моей руки? — в отчаянии воскликнула Гиги. — Или вы хотите, чтобы я сама за него посваталась, будь он проклят!
Мысль о ее сватовстве к Зэгряну показалась ей столь забавной, что все ее раздражение вмиг прошло и она прыснула со смеху, а за ней улыбнулась и г-жа Херделя.
Таким образом, семейный совет завершился довольно весело, хотя так ничего и не решили. Пока условились, что Херделя будет ходить в Припас, как Зэгряну, потом переговорит с Грофшору и там уж видно будет.
Одна Гиги, ложась спать, испытывала смятенье чувств. До сих пор она серьезно не задумывалась о Зэгряну. Он и вправду был ей симпатичен, но выйти за него замуж? Она заснула с мыслью: «Вот странные они, старики, чуть что, сразу думают о замужестве...»
В эту ночь ей снился Зэгряну, и она громко смеялась во сне, — г-жа Херделя даже проснулась и перекрестилась.
По случаю принятия школы Херделя побрился и расфрантился, как жених. Он вышел из дому ранним утром и отправился не спеша, держа в руке сверточек с завтраком. Сама погода, казалось, праздновала его триумфальное возвращение. Стояло чудесное майское утро с кротким, ласковым солнцем. Дорога на Припас мол очно белела в тени Господской рощи, которая нежно шелестела свою утреннюю песнь, состязаясь с дроздами, порхавшими по полям молодой пшеницы и кукурузы... Чем ближе он подходил к селу, тем сильнее были его радость и волнение. Встречные крестьяне, выходившие на работы, улыбались ему, и он отвечал им улыбкой. Под Чертовыми кручами он повстречал Тому Булбука, остановился с ним и рассказал, как его не оставил бог. Тома закивал головой и, радуясь глазами, сказал ему:
— Храни вас бог, господин учитель, вы ведь нам свой, и нам между собой виднее наши беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
С той минуты стены стали давить его, а дни тянулись томительно долго. Временами его так и подмывало броситься на толстые оконные решетки, выломать их и бежать домой, к ребенку, оберечь его.
Л но ночам сновиденья уносили его к Флорике. Снилось старое, как еще задолго до смерти Аны он ходил к Джеордже, вел с ним разговор о хозяйстве, о работах, затевал вместе какие-то дела, вовсе не заботившие его. И все ходил, хотя сам ненавидел Джеордже, как лютого врага, который отнял у него самое дорогое сокровище. Потому и ходил, что только так и мог быть около своего сокровища. С Флори-кой он ни словом не обменивался, ни взглядом и все равно чувствовал себя счастливым и радостным. Он не знал, чего хочет, и ни о чем себя не спрашивал. Довольствовался одним сознанием ее близости и надеялся. После смерти Аны он заходил реже, но в душе затаил еще больше надежд... И теперь, когда он не мог там бывать и не хотел думать о ней, она все равно владела его снами...
Просыпаясь, Ион всякий раз испытывал отрадное чувство, но при свете дня оно опять затмевалось беспокойством о ребенке.
За две недели от таких дум и снов он обратился в тень. Лицо у него пожелтело, на лбу залегли морщины. Только глаза как будто еще сильнее горели страстью и решимостью.
4
Десять дней спустя Херделя получил депешу от инспектора из Бистрицы с приказом немедленно приступить к занятиям в припасской школе. Одновременно ему сообщили, что в податное управление Армадии посланы соответствующие указания о выплате ему жалования за то время, что он был отстранен.
— Господь карает, господь и милует,— сказал учитель.
Не помня себя от счастья, он осушил две бутылки пива в пивной и принес домой литр вина, велев жене вскипятить его с сахаром и с корицей, чтобы честь честью отпраздновать этот день, пожалуй, не менее знаменательный, чем тот, в который он избавился от грозившего ему осуждения.
Госпожа Херделя, по своему обыкновению, немножко посердилась, попеняла ему, что он пьяница, но вино все-таки вскипятила и подала после ужина; напиток получился превосходный. Херделя попытался заставить и Гиги выпить хоть стопочку, она, разумеется, отказалась самым решительным образом, потому что девушке неприлично осквернять им губки.
Опьянев от радости, а что касается самого Херде-ли, то и от вина, после ужина они долго держали семейный совет. Относительно денег, словно чудом упавших с неба, они быстро сговорились, как ни краснела Гиги, решив сшить ей на них приданое хотя и неизвестно было, когда оно понадобится. Затем опять встал вопрос, уже обсуждавшийся когда-то, в прискорбных обстоятельствах: перебираться ли в Припас или остаться здесь, а Херделе уходить туда на день и вечером возвращаться домой, как Зэгряну. Г-жа Херделя, тосковавшая по домику, настаивала на переезде, главным образом, из опасения, как бы «помело» Белчуг не обозлился из-за того, что они с триумфом вышли из всех испытаний, и не подвел их с участком. Херделя в принципе был согласен с ней, но подумывал, нельзя ли, занимаясь в школе, сохранить и заработок у Грофшору, при условии, что он будет работать после обеда или вечерами. Жалко было упускать такое жалованье, да и прочие соблазнительные доходы, не мешало подумать и о приданом Гигицы. Девушка с приданым вдвое желаннее. Лаура шутя выскочила замуж, потому что ей подвернулся редкостный малый. А как знать, подвезет ли Гиги?
Девушка сердилась и, конечно клялась, что никогда не выйдет замуж... Этого было достаточно, чтобы повысился тон семейного совета. Г-жа Херделя набросилась на нее с бурными попреками, что она блажит, как и Лаура, и для примера сослалась на то, что она не оказывает должного внимания Зэгряну, а он превосходный юноша и, кажется, любит ее. Что она ломается, точно принцесса какая? Гиги слезно протестовала, заткнула уши, только бы не слышать этих напоминаний про Лауру: «Видишь, она послушалась нас и вон как хорошо живет»!
— Да разве он просил моей руки? — в отчаянии воскликнула Гиги. — Или вы хотите, чтобы я сама за него посваталась, будь он проклят!
Мысль о ее сватовстве к Зэгряну показалась ей столь забавной, что все ее раздражение вмиг прошло и она прыснула со смеху, а за ней улыбнулась и г-жа Херделя.
Таким образом, семейный совет завершился довольно весело, хотя так ничего и не решили. Пока условились, что Херделя будет ходить в Припас, как Зэгряну, потом переговорит с Грофшору и там уж видно будет.
Одна Гиги, ложась спать, испытывала смятенье чувств. До сих пор она серьезно не задумывалась о Зэгряну. Он и вправду был ей симпатичен, но выйти за него замуж? Она заснула с мыслью: «Вот странные они, старики, чуть что, сразу думают о замужестве...»
В эту ночь ей снился Зэгряну, и она громко смеялась во сне, — г-жа Херделя даже проснулась и перекрестилась.
По случаю принятия школы Херделя побрился и расфрантился, как жених. Он вышел из дому ранним утром и отправился не спеша, держа в руке сверточек с завтраком. Сама погода, казалось, праздновала его триумфальное возвращение. Стояло чудесное майское утро с кротким, ласковым солнцем. Дорога на Припас мол очно белела в тени Господской рощи, которая нежно шелестела свою утреннюю песнь, состязаясь с дроздами, порхавшими по полям молодой пшеницы и кукурузы... Чем ближе он подходил к селу, тем сильнее были его радость и волнение. Встречные крестьяне, выходившие на работы, улыбались ему, и он отвечал им улыбкой. Под Чертовыми кручами он повстречал Тому Булбука, остановился с ним и рассказал, как его не оставил бог. Тома закивал головой и, радуясь глазами, сказал ему:
— Храни вас бог, господин учитель, вы ведь нам свой, и нам между собой виднее наши беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156