Его бесстрашие вошло в поговорку, его прозвали Светлячком: Калоджеро Коста всегда был на шаг впереди других, знал чуть больше и узнавал чуть раньше, чем все остальные. Друзья любили его, враги боялись.– Итак, англичане и американцы прибывают, чтобы нас освободить, – повторил барон Джузеппе Сайева. – Давай-ка выпьем за это, голубчик, – добавил он, наливая Кало коньяку.– Ваша светлость, – сказал Кало, не любивший расспросов и никому не дававший объяснений, кроме барона, – сведения получены из Виллальбы.Других пояснений не потребовалось. С таким же успехом можно было сказать, что известия, касающиеся папы, исходят из Ватикана.– Виллальба, – пробормотал барон, вспоминая городок у подножия Мадонийских гор в провинции Кальтаниссетта, разросшийся вокруг поместья Миччике. Виллальба была родовым гнездом дона Калоджеро Виццини, pezzu di novanta «Девяностый калибр», на уголовном жаргоне: авторитет, большой человек ( диал. ).

, главаря мафии, руководившего наступлением союзников, того самого, о котором барон рассказывал принцу Бельмонте.– Будь добр, – сказал он, – попроси кого-нибудь привести сюда принцессу и юную баронессу. Я не хочу, чтобы они испугались, когда начнется весь этот шум.Сам барон был человеком совершенно неустрашимым.– Дон Пеппино, – мягко упрекнул его Кало, зная, что может себе позволить подобную вольность, – здесь все в полной безопасности.– Не сомневаюсь, – улыбнулся барон, услышав фамильярное обращение, свидетельствующее о близости, о глубокой привязанности, объединявшей их. – Спокойной ночи, сынок. Привет Стеллине Патерно, – добавил он лукаво, – смотри, чтобы она тоже не набралась страху.Кало вспыхнул, как ребенок. Когда барон, имевший репутацию распутника, заговаривал о женщинах, ему становилось не по себе. РОКОВАЯ ВСТРЕЧА 22 июля мальчуган, игравший в развалинах арагонского замка XIV столетия, заметил приближение трех машин с солдатами, которых никогда раньше не видел. В их поведении не было ни угрюмой надменности немцев, ни отчаянной развязности итальянцев. Они были чистенькие, улыбающиеся и какие-то нестрашные, несмотря на каски, оружие и военную форму. Все были молоды и, казалось, совершали веселую прогулку.Мальчишка бросился что было духу на площадь и объявил о прибытии американцев. Неизвестные в военной форме продолжали свое восхождение по холму. Вскоре три джипа остановились прямо у подножия лестницы кафедрального собора.Барон Джузеппе Сайева из-за полуоткрытых жалюзи наблюдал, как веселые и шумные американцы вылезают из машин и разминают ноги, недоуменно оглядываясь по сторонам: площадь была совершенно пуста. Городские жители заперлись по домам в ожидании некоего знамения, которое подсказало бы им, как себя вести.Барон видел, как один из солдат поскользнулся на кучке ослиного навоза, и услышал, как он выругался на незнакомом наречии и как смеялись над ним его товарищи.– Пошли кого-нибудь открыть двери, – приказал он одному из слуг. – Сегодня вечером у нас гости. * * * Принцесса Роза Миранда Изгро ди Монте-Фальконе постучала в дверь кухни.– Можно мне войти, монсу? – почтительно и не без опаски спросила она.– Принцесса у себя дома, – услышала она в ответ голос повара, в то время как один из его подручных поспешил распахнуть двери. – Прошу вас, располагайтесь.Никогда и ни за что ни в одном дворянском семействе на Сицилии никто бы не осмелился уронить авторитет собственного повара, фамильярно называя его «шефом». Престиж хорошего повара был таков, что за ним признавалось абсолютное полновластие в пределах кухни, и никто в доме, включая хозяев, не смел переступить порога кулинарного царства, предварительно не постучав и не получив разрешения.Иногда монсу отвечал: «Со всем уважением, не сейчас». Но в этот день он ожидал визита принцессы, которая по поручению барона должна была обсудить с ним подготовку к поистине незабываемому пиршеству. Повар и его помощники трудились над возведением норманнской башни из миндального теста.– Нам нужно устроить спектакль, монсу, – сказала принцесса, – с хором и танцами. Вы меня понимаете?– Мы сделаем все, что в наших силах, ваша светлость, – заверил ее мастер кулинарии, вытирая руки о белоснежный фартук. Он был важен и высок ростом, а в своем накрахмаленном белом колпаке напоминал языческого жреца, совершающего священный обряд.– У нас в гостях иностранцы, – кокетливо произнесла она, – вы же меня понимаете.– Мы заставим их проглотить язык, ваша светлость.Для него, мастера своего дела, это было счастьем, приглашением на свадьбу. Он вдохновенно описал великолепное меню, не забывая упомянуть запеканку из макаронного теста с грибами, куриные потроха в соусе бешамель, воздушную легкость суфле, изысканность паштета из голубей по-королевски, превосходную телятину «империаль», экзотический вкус лукового соуса и тонкий аромат крема шантильи Крем из взбитых сливок с миндалем и ликером.

.Затем принцесса с помощью Аннины, дворецкого и двух слуг установила в парадной столовой необъятных размеров прямоугольный обеденный стол черного дерева, шедевр искусного резчика самого начала XVIII столетия. Его основание, вырезанное из цельного ствола, держалось на скульптурной подставке с изображением купидонов и мифологических героев. Переплетаясь в воздушном танце, они поддерживали рог изобилия, из которого на завитушки позолоченной деревянной резьбы извергался водопад зеленых кварцевых листочков клевера-трилистника.На стол постелили белую камчатную скатерть, расшитую гербами баронов Сайева ди Монреале: две норманнские башни на желтом поле и переплетенные вензелем буквы С и М на фоне трилистника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153