Барон делал вид, что ничего не знает, но в действительности не упускал из виду ни единой подробности. Связь с союзниками держала мафия: она уцелела от гонений фашистов и продолжала действовать. Высадка союзников была для нее тузом в рукаве, пропуском к власти в новой послевоенной жизни.Принц Саверио ди Бельмонте из Палермо, побывавший у него с визитом несколько месяцев назад, поделился с ним своими страхами. Здесь же, в библиотеке, закрыв за собой дверь, тихим шепотом и перейдя из предосторожности на английский, принц сказал ему:– Власть ускользает из наших рук, Пеппино. Аристократии на этом острове пришел конец. Появится новый правящий класс – мафия. Они заберут наши дворцы, наши поместья, наши привилегии.– Которыми мы пользовались, чтобы показать, до какой степени бесстыдства докатились, – возмутился старый барон. – Как бы то ни было, тем из нас, кто этого достоин, останется наша культура. У новых хозяев нет даже капли крестьянского самоуважения, свойственного Мастеру дону Джезуальдо.– Культура – дело наживное, – стоял на своем принц. – Дай им только срок. Они пошлют своих детей учиться в американских университетах, одеваться будут в Лондоне, развлекаться в Париже и жить в наших палаццо…– Это всего лишь лакировка, – прервал его Джузеппе Сайева. – Вульгарность, как ржавчина, проест ее и выйдет наружу. Нет, друг мой, норманнское дворянство никогда не умрет. Оно будет жить. Увы, не ради того, чем стало сейчас, но ради того, чем, к счастью, было когда-то. Даже если наши дворцы будут разрушены, мы будем жить в истории. Они могут отнять у нас имения, лишить привилегий, ограбить. Только и всего.– Хозяева, – возразил гость, – и ты это знаешь не хуже меня, не смогут изменить историю, но они смогут нанять историков. Летопись будет вестись под их диктовку. В Америке они сумели организоваться на научной основе, объединились в крупные компании. Контролируют всякого рода грязный бизнес: наркотики, проституцию, азартные игры, ростовщичество, спекуляцию, портовые работы, профсоюзы, Лас-Вегас, игральные автоматы и, представь себе, плюс ко всему этому акционерное общество наемных убийц.– И ты думаешь, что подобные люди способны творить историю? – воскликнул барон Монреале, не желая смириться с реальностью, грозившей ему гибелью.– Они ее пишут на наших глазах, Пеппино. Уж если они купили политическую власть в Соединенных Штатах, почему бы не купить ее здесь? Фрэнк Коппола, Лаки Лучано, Вито Дженовезе: вот преступный триумвират, возникший между 1930 и 1940 годами. Да, есть еще Джонни Торрио, советник, они зовут его consigliori на сицилийский манер.– Однако, – заметил барон, – Лучано недавно был приговорен к принудительным работам.– Лучано и Костелло были членами нью-йоркского отделения демократической партии и имели полномочия еще от одного джентльмена, от их главаря Альберта Мартинелли. Ты отдаешь себе отчет, что Рузвельт был избран благодаря и их поддержке тоже?– Что ж, значит, на их счету есть хоть одно доброе дело, – усмехнулся барон, исчерпавший все свои доводы.– По-моему, сейчас не время шутить. Лучано на свободе, он здесь, на Сицилии, на нашем острове. Обучает американцев, где и как высаживаться.– Откуда ты все это знаешь? – притворно изумился барон, поражаясь осведомленности друга.– Я живу в Палермо, Пеппино. Могу предоставить тебе полный список людей, делающих погоду. Все это люди, у которых недавно еще не было и лоскута, чтобы поставить заплату на штаны: Винченцо Мангано из Виллабате, Антонио Лоппаро из Багерии, Пьетро и Джузеппе ди Джованни из Агридженто, Никола Джентиле из Каникатти и многие другие. Все они обзавелись американскими именами и превратились в Джо, Фрэнков, Питеров, Альбертов и так далее. Все отвечают за работы в порту. Они захватят наши земли и уничтожат нас.Слова, пронизанные ядом и горечью, падали, как тяжелые жернова.– Все, о чем ты рассказал, друг мой, – с грустью признался барон, – мне уже известно. Кое о чем я не знаю, но догадываюсь. Я наслышан о подвигах некоего Сальваторе Лукания из Леркары-Фридди, которого теперь все именуют Счастливчиком Лучано. Он связан с Вито Дженовезе, как устрица со своей раковиной. Не так давно в Палермо он встречался с Калоджеро Виццини. Они готовят надежные укрытия для американских секретных агентов.– Теперь моя очередь спрашивать, откуда ты все это знаешь.– Знаю, потому что у Виццини два дяди – епископы, а у меня есть родственники и друзья в палермской курии. Вообще-то они не болтливы, – добавил барон во избежание недоразумений, – но кто знаком с нашей психологией, кто умеет читать между строк и хоть чуть-чуть владеет арифметикой, тот быстро понимает, что к чему. Должен тебе честно признаться, вся эта чертовщина меня не слишком интересует. Война разрушила мой палаццо на улице Македа, но и эта рана почти уже зажила. Крестьяне берут, не спрашивая разрешения. Когда просят, я даю. Настали трудные времена, принц, – заключил он, печально покачивая красивой седовласой головой. – Оставим имущество вновь пришедшим. Нам не нужно иметь, чтобы быть. Мы есть. * * * И вот теперь Кало рассказывал ему, что союзники собираются высадиться на Сицилии. Это была достоверная информация, но барон не стал расспрашивать, откуда Кало Коста узнал о часе «икс» и месте высадки. Калоджеро был необычным человеком, у него были свои источники, и они всегда были надежны.Барон относился к нему, как к сыну, их связывало чувство более глубокое, чем сочувствие, симпатия, дружба; они были необходимы друг другу.Молодой человек повиновался только барону, он был из тех, кто слова лишнего не скажет, даже если его четвертовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153