Она исходила любовной росой, а дождь за окнами хлестал не переставая. Загнанный в свою нору, теплую и наполненную запахами их тел, Кало больше не мог противиться чарам Аннализы, не мог прогнать ее и принял все, что она ему предлагала.Она поднялась над ним и оседлала его, как всадница, вобрав в себя грандиозный пенис, радостно смеясь и плача от счастья, лаская его и шепча слова любви.То, что она уже считала невозможным, вдруг стало реальным. Доселе неизведанное чувство блаженства овладело ею, в ее мозгу вспыхнули мириады искр. Разгоряченная, вся влажная, наконец-то счастливая, она открыла свой собственный рай. * * * Дождь кончился, на тайное убежище Кало опустилась ночь. Огонь в камине угасал, на ложе углей осталось одно, последнее полено.– Я совершила страшную ошибку, – говорила Аннализа. – Вышла замуж за Филипа, хотя должна была принадлежать только тебе.– Ты сделала свой выбор, – ответил он без упрека. Он крепко прижимал ее к себе, Аннализа лежала, опустив голову ему на грудь, впервые в жизни чувствуя себя счастливой, удовлетворенной, став наконец настоящей женщиной.– Ошибку можно исправить, – возразила она.– Ты совершила ошибку сегодня со мной, Аннализа, – его голос был печален и суров. – Мы с тобой никогда не сможем быть счастливы.– Я уже счастлива, – она нашла его губы и поцеловала его.– Нам пришлось бы все время прятаться и притворяться. Если бы эта история вышла наружу, для тебя это было бы позором. – Кало хорошо знал свой мир и живущих в нем людей.– А для тебя? – Она все еще надеялась его переубедить, соединить его судьбу со своей.– Я ничего не значу. – Он был готов на любые жертвы, лишь бы ей не навредить.– Но ты – это все, что у меня есть. – Она прижималась к нему, ища у него спасения и надежды.– Я не должен был доводить тебя до этого, но теперь уже ничего не исправить. – Кало терпеть не мог бесполезных сожалений.– Я сама этого хотела, – живо возразила Аннализа. – Ты тут ни при чем. Ведь это я пришла к тебе. Я сама пришла за этим, понимаешь?– Я мужчина, Аннализа.Она знала, что означает это утверждение, но решила сыграть в неведение.– И притом незабываемый, – сказала она, лаская его.– Мужчина не может сказать: «Я тут ни при чем», – продолжал Кало со своей всегдашней твердостью. – Ты должна выбросить из головы эту историю, хотя это будет и нелегко. Ни для тебя, ни для меня. Мы больше никогда не должны встречаться. Ты поняла?– Поняла. – Аннализа знала, что Кало прав. Знала, что они оба в ответе за то, что случилось, знала, что ей придется, несмотря ни на что, оставаться синьорой Брайан. – Может быть, мы никогда больше не увидимся, – добавила она, – но уж эта ночь – наша. Никто в мире не сможет отнять ее у нас.– Эта ночь уже прошла, Аннализа. Тебя, наверное, уже разыскивают. Я не могу допустить, чтобы тебя нашли здесь. Нам надо ехать.– Никто не знает о твоем тайном убежище. Даже я ничего о нем не знала. Здесь чудесно. И никто нас здесь не найдет. – Она была готова на все, лишь бы продлить чудесное приключение.– Каждый знает то, что должен знать. Одежда высохла. Ты должна одеться, Аннализа. – Кало был не в силах расстаться с ней, и она почувствовала его слабость.– Вознеси меня в рай еще один раз, – умоляюще сказала она.Он овладел ею со всей нежностью и страстью, на какую способен пылко влюбленный, и вновь сделал ее счастливой. БРУНО БРАЙАНСАЙЕВА ДИ МОНРЕАЛЕ Барон Сайева был не в духе. Он глядел на молчащий телефон как на злейшего врага. Все его существо источало гнев, руки были холодны, лицо покрыто смертельной бледностью. Повторный звонок в Пьяцца-Армерину не дал ожидаемого результата. В первый раз Аннина сообщила ему, что его дочь уехала верхом одна на встречу с Кало в эвкалиптовой роще. Во второй раз верная и встревоженная экономка сказала, что разразились страсти господни, но ни баронесса, ни дон Калоджеро еще не вернулись в палаццо.– Следует ли мне послать на поиски? – спросила она.– Да как тебе такое в голову могло прийти! – набросился на нее барон. – В такую бурю они, конечно, где-нибудь укрылись от непогоды. Вернутся, как только кончится дождь.Он прекрасно знал Кало, но еще лучше – свою дочь, гораздо лучше, чем могли бы предположить посторонние. Он был в ярости, но ни буря, ни опасности, сопряженные с грозой, не тревожили его. Он смотрел на темное небо сквозь большое окно, ища признаков бури, задержавшей возвращение домой его дочери и Кало. Ему казалось, что он слышит шум дождя, но это не имело отношения к предмету его забот.Он вернулся в салон, где принцесса Изгро развлекала гостей после только что оконченного ужина. Тем, кто его не знал, могло показаться, что он так же рассеянно-благодушен, как всегда. Однако донна Миранда, со свойственным ей тактом, незаметно ускорила отъезд гостей, и они, один за другим, откланялись.– В чем дело, Пеппино? – спросила она, когда они остались одни.– Аннализа и Кало, – ответил он, наливая себе коньяку. Когда барона что-то тревожило, он начинал теребить подлокотники кресла, в котором сидел.– Она странная и взбалмошная девочка, – осторожно заметила она в ответ. Опасаясь сказать лишнее и рассердить барона, она ограничивалась лишь самым необходимым. Они оба привыкли к скупому и сдержанному стилю разговора, в значительной степени состоявшего из пауз и умолчаний. Они могли бы понять друг друга, молча в темноте.– Девочка выросла без матери. – Он был явно несправедлив, как будто перечеркивая начисто нежное участие принцессы Изгро, всегда принимавшей близко к сердцу все, что касалось Аннализы.– Да, конечно, – вздохнула она. В ее голосе прозвучало не столько согласие, сколько скрытый упрек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153