Он был взволнован и неловок, как в первый раз.– Ты тоже. Я хочу тебя.Она приблизилась к нему и начала его раздевать. ЗУЛУССКАЯ СВАДЬБА Бруно снилось, что он плывет по раскаленному воздуху навстречу темному облаку, сулящему желанную прохладу, но солнце, заливавшее комнату, светило ему прямо в лицо, и он проснулся. Яркие лучи слепили его, он невольно зажмурился и, заслонившись рукой от солнца, попытался освоиться в непривычной обстановке. По мере того как глаза привыкали к свету, перед его взором начали проступать пастельные тона обоев и элегантное убранство мансарды Маари.От гибкого тела Маари, погруженной в сон, исходило успокаивающее тепло, оно золотилось в солнечных лучах. Бруно взглянул на нее с восхищением и всей грудью вдохнул ее тонкий, пьянящий аромат.На сердце у него было легко, он ни о чем не сожалел. Он был молод, хорош собой, богат, успех улыбнулся ему во второй раз, а главное, он был влюблен.Он потянул вниз штору, чтобы защитить сон Маари, но, обернувшись, увидел, что она проснулась и смотрит на него прекрасными янтарными глазами.– Вот видишь, – нежно засмеялась она, – в любви можно обойтись и без постели.– А я-то думал, что знаю все. – Он поцеловал ее в губы и ощутил ответное тепло и дрожь желания.– Иди сюда, – сказал он, притянув ее к себе.Они долго и нежно любили друг друга под горячими лучами солнца, шепча глупые, ничего не значащие слова, какими всегда обмениваются влюбленные. Их дыхание смешивалось, тела сплетались, потом, утолив желание, они замерли, утомленные и счастливые.Они вместе встали под душ, чувствуя, как мощной поток воды вселяет бодрость в их расслабленные тела.– Возьми вот это, – сказала Маари, протянув ему купальный халат. – Я приготовлю завтрак.Бруно слышал, как она возится на кухне, а по всему дому растекается аромат свежего кофе. Сам он тем временем взялся за телефон. Любовь любовью, но жизнь диктовала свои законы, и с ними нельзя было не считаться. С делами следовало покончить безотлагательно.Он набрал номер своей парижской квартиры на площади Фюрстенберг.– Это Бруно, – сказал он крестному, снявшему трубку на том конце.– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? – набросился на него Кало. Последовали проклятья на сицилийском диалекте, произнесенные с ворчливой нежностью и выражавшие скорее облегчение, чем досаду.– Говори яснее. – Бруно вытащил сигарету из пачки и зажег ее. Из кухни доносился приглушенный звон посуды, Бруно с наслаждением предвкушал предстоящий завтрак.– Тут внизу полно журналистов, – объяснил великан. – Звонят по телефону, ломятся в дверь.– Наша популярность растет. – Бруно старался обратить все в шутку.– Даже дядя Джордж звонил из Вашингтона. Юсеф пришел, хочет поговорить с тобой.– Скажи ему, чтобы подождал, – продолжал Бруно в том же беспечном тоне. – Умение ждать – отличительная черта арабов.– Тебя искал банкир, – продолжал Кало. – Альфонс де Мартиньи считает, что ты должен ему кое-что объяснить.– Это самое меньшее, что я ему должен, – нахмурился Бруно. Появилась Маари, неся на деревянном подносе кофе, масло, мед и поджаренный хлеб. Легкое белое льняное платье подчеркивало гибкость ее тела. – Я позвоню ему, – сказал он в трубку, одновременно улыбнувшись Маари и посылая ей воздушный поцелуй.– Ты видел газеты? – спросил Кало.– Нет, еще не видел, – помедлив, ответил Бруно.– Они устроили жуткую свистопляску, – предупредил крестный.– Такой рекламы я не искал, – Бруно изо всех сил пытался успокоить его.– Что ж, по-твоему, я заварил эту кашу? – возмутился Кало.– А может, ты завидуешь, – съехидничал Бруно. – Уж признайся, ты бы не прочь увидеть свою физиономию в газете.– Бруно, дело обстоит серьезнее, чем ты думаешь.Маари была полностью поглощена своим занятием: можно было подумать, что, намазывая ломти поджаренного хлеба маслом и медом, она совершает священный обряд, необходимый для выживания рода человеческого.– Ты же сам меня учил, – напомнил Бруно крестному, – что несерьезных дел вообще не бывает.Мальчик был упрям как мул, и Кало подумал, что спорить бесполезно.– Где ты? – спросил он.– Это не важно.Аромат кофе, меда и поджаренного хлеба – все это благоухание первого завтрака, смешиваясь с запахом духов Маари, кружило ему голову.– А что же, по-твоему, важно? – вскричал Кало, потеряв терпение.– Послушай меня внимательно, крестный, – спокойно заговорил Бруно, – я не вернусь домой. Ты же понимаешь, это было бы безумием.– Но нам надо увидеться!– Увидимся сегодня вечером в ресторане на Лионском вокзале. – Ему очень нравилось это старинное, похожее на бонбоньерку заведение времен Первой всемирной выставки.– Значит, ты ничего не понял, сынок, – вздохнул Кало. – Мы в осаде. Стоит мне нос показать из дому, они кинутся за мной, как свора гончих.Бруно начал пить кофе и сразу почувствовал себя лучше.– Они французы, – беспечно заметил он. – Когда придет время ужинать, они снимут осаду. И потом, не мне тебя учить, как уходить от слежки.– Ладно, – согласился Кало, принимая вызов. Его гордость была задета.– Прихвати с собой Юсефа.– А как быть с банкиром? – Голос Кало звучал встревоженно.– У него есть на то веские причины, – признал Бруно. – Но не беспокойся, я этим займусь, – он уже собирался повесить трубку.– И последнее. – Кало удалось задержать его внимание. – Ты хоть знаешь, кто эта черная красотка, которую ты целуешь на первых страницах всех газет?– Знаю, что она чудо, – Бруно лениво потянулся.– Просмотри газеты, – посоветовал Кало, – и попытайся обдумать хорошенько все, что ты делаешь.– Ладно, крестный, – сказал Бруно на прощание. – А ты не забудь о встрече на Лионском вокзале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153