В погоне за призраком он бросился искать свои доллары в Хьюстоне и Париже, где ему сообщили, что нефтяные колодцы в Техасе на грани истощения. Просочившись на биржу, эта информация вызвала крах курса акций.– И все же, – намекнул ему один из его осведомителей, – есть человек, готовый обсудить продажу вашего пустого ларчика.В последней надежде он отправился в большой отель «Вилла Иджея» в Палермо на Сицилии.В номере его поджидал дон Калоджеро Коста.– И что теперь? – спросил он, готовый ко всему.– Ничего, – ответил Кало, поднимаясь на ноги. – Вы можете идти. Моя миссия на этом заканчивается.Объяснений не потребовалось: утратив богатство, служившее ему единственной защитой, он был уже мертв, его загнали в камеру смерти. Он превратился в бродячего пса, и за порогом гостиничного номера поджидала стая гиен, готовых разорвать его на части.Омар Акмаль, шатаясь, вышел из комнаты.Кало позвонил администратору:– Мою машину, – приказал он. – Я уезжаю. РАЗГОВОР НА КУХНЕ О смерти Омара Акмаля Бруно Брайан узнал из газет. Каждая выдвигала свою версию, и единственным достоверным фактом было известие о взрыве на борту личного самолета Акмаля во время полета над Измирским заливом.– Его убрали его же сообщники, – сказал Кало.– Похоже на то, – ответил Барон без особого интереса и отодвинул от себя газеты, словно предавая забвению ничего не значащий эпизод.Они были в Милане, в кухне особняка на улице Манзони.– В чем дело? – спросил Кало, колдуя над старой неаполитанской кофеваркой.– В этом доме я замечаю, как бежит время. – Бруно вернулся из Умпоте, где встретился с сыном и уточнил вместе с князем Асквиндой свои планы на будущее. Теперь он готовил дом к прибытию Санни. Он решил, что мальчик, как и он сам, будет учиться в миланском лицее и в университете Беркли.– Я это замечаю и в других местах, – улыбнулся Кало. – Кстати, ты уже твердо решил?– Насчет Санни?– Конечно. Мне кажется, стоило бы отдать его в один из швейцарских колледжей или подумать о Калифорнии. Хотя наилучшим решением была бы, по-моему, Сицилия. У этого острова сильный иммунитет против террористической заразы.– Я очень верю в этот город и в эту страну, – сказал Бруно. – Несмотря ни на что.Он выиграл тайную кровавую войну за Бурхвану, но на его лице не было торжествующей улыбки.Кало обратил на это внимание:– Похоже, тебе не хватает воздуха. – Он чувствовал, что в каком-то смысле попал в цель.– Наверное, так всегда бывает после стычки, – заметил Бруно, – неважно даже, выиграл ты или проиграл. Это спад напряжения.Кало продолжал возиться со своей старинной побрякушкой, следя за Бруно краем глаза.– Помнишь, как это было двадцать лет назад? – Он отмерил порцию смолотого кофе в «неаполитанку» и слегка примял его ложкой.– Голова у меня, как архив, – пошутил Бруно. Он увидел себя шестнадцатилетним юнцом, только что пережившим свой первый сексуальный опыт с темпераментной и набожной Люсиллой, матерью его лучшего друга Маттео. Кало обо всем догадался, как только он вернулся домой.– Если не ошибаюсь, ты хотел на ней жениться. – Нажав кнопку, Кало зажег газ.– Теперь припоминаю, что помышлял даже о самоубийстве, – смеясь над собой, признался Барон.– Один хороший бутерброд пресек этот план в зародыше, – ворчливо уточнил Кало.– Не только бутерброд, но еще и добрый совет, – припомнил Бруно.– Может быть. – Великан с величайшей осторожностью установил кофеварку на огне. – Хочешь кофе?Барон отрицательно покачал головой.– Ты сказал, что первый опыт очень важен и что мне повезло, потому что я правильно выбрал женщину, – он помнил все слово в слово.– Ну, может быть, – угрюмо буркнул Кало.Дом не слишком изменился с тех времен, когда Бруно был ребенком, с тех пор, как Филип подарил его ему. Но это был один из тех домов, которым время идет на пользу.Весь текущий ремонт проводил Фонтана, художник-реставратор, знавший все секреты обновления росписей, лепнины, позолоты, работавший в лучших миланских домах. Пару раз за эти годы пришлось перевесить шторы и заменить мебельную обивку.Бруно нечаянно задел газовую плиту: кнопка сработала, и пламя погасло.– Эти дьявольские штучки! – взвился Кало, торопливо зажигая огонь.– Я испортил твой шедевр?Великан бросил на него презрительный взгляд и вновь вернулся к созерцанию своего фетиша. Кухня, оборудованная по проекту Бираги и Маджи, напоминала капитанскую рубку космического корабля: холодильник, сияющая мойка из нержавеющей стали со встроенным мусоропроводом.Презирая все эти новомодные приспособления, Кало оставался до конца верен своей любимой неаполитанской кофеварке. Вода начала закипать, из отбитого носика пошел пар.– Ну, так ты будешь пить или не будешь? – Он погасил газ, снял «неаполитанку» с конфорки и, перевернув, поставил ее на стол, чтобы вода просочилась сверху вниз.– Да, спасибо. – Бруно знал, как ему угодить. Он снял с полки темного дерева две английские фарфоровые чашки в цветочек и сахарницу.Кало принялся бережно разливать по чашкам божественный напиток. На лице его было выражение благодати.Бруно добавил сахару в свою чашку.– Сколько лет ты варишь кофе в этом куске выхлопной трубы? – спросил он.– На Рождество будет сорок лет. Я варю в ней кофе с тех самых пор, как мне ее подарила твоя мать. – В его глазах мелькнула тоска по прошлому.– Чем была для тебя моя мать? – Этот вопрос мучил его много лет, но только теперь удалось задать его не нарочито, по ходу разговора.– Она была мечтой, – так же просто ответил Кало.– Ты любил ее, – не отступал Бруно.Великан кивнул громадной седой головой.– В любви, – сказал он, глядя прямо в глаза Бруно, – бывает возможное, а бывает и невозможное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153