Тут Ольга права! Но если о нем сказать ей, то ее тоже станут мучить и вырвут из нее признание.А если они спасутся, то он сам вернет драгоценность государству, затребовав за это хранящуюся в Гохране копию, которую преподнесет Ольге в качестве свадебного подарка!Пусть будет так! Он не должен подставлять под удар Ольгу. Он должен испить свою чашу сам, до дна, один!...И умереть!...Или победить!...Или победить — умерев!... Глава 37 Суров унтер — сидит на бруствере, усищами шевелит, из усищ трубка торчит, из трубки дым идет. Покуривает унтер да по сторонам поглядывает. А как глянет да бровь приподнимет — так мороз по коже продерет!— Ну что, бисовы дети, приуныли? Боязно, поди?— А то! — вразнобой отвечают солдаты.А сами друг к дружке жмутся, будто котята к мамкиной сиське.Усмехнулся унтер.— Не робей, ребяты, — злей гляди, чай, единожды помирать!Кивают солдаты.Что ему, он чего токма не повидал — азиатов да турок воевал, в штыки ходил... службы второй десяток лет ломает, а им все это впервой!— В бою вперед не забегай, да не отставай! Друг дружку держись, всяк свой маневр знай да спину врагу не показывай!...Застучал барабан.— Стройсь!Вскочили солдаты. Встал унтер.Выстроились батальоны.— Слуша-ать!Вышли вперед командиры, зачитали артикулы, которые еще царем Петром заведены были:— "...Полки или роты, которые, с неприятелем в бой вступя, побегут, имеют в генеральном военном суде суждены быть. И если найдется, что командиры притчиною тому были, оным шпага от палача переломлена и оныя шельмованы, а потом повешены будут... А из рядовых по жеребью кажный десятый (или как по изобретению дела положено будет) повешен, а протчие шпицрутенами биты будут, и сверх того без знамен стоять имеют, пока они храбрыми своими делами паки заслужат".— Ясно, молодцы?Чего уж неясно, побегешь — хошь по своей воле, хошь без, — словят тебя, поставят во фрунт да, каждого десятого, пятого, а то, бывало, и третьего отсчитав, тут же, перед строем, под бой барабанный повесят, а прочих всех через шпицрутены прогонят, семь шкур с них спустив! А не бегай, умри где стоишь, как то уставом предписано, — токма так войну и можно выиграть!— На плечо!Вскинули ружья, пошли.Впереди стена крепостная в полнеба, под стеной пальба! Турки палят! Туда им тепереча и идти, на подмогу своим. Солдаты шагают, все бледные, сосредоточенные — кто-то из них к вечеру жив будет?— Не бойсь! — шепчет унтер, печатая шаг. — И хужей, чай, бывало-то!Хоть бы бровь у унтера дрогнула али с шагу сбился, так нет же — все ему нипочем, идет на смерть, как на парад, и трубка в усищах!Карлом унтера кличут. И фамилия у него чудная, на иноземный манер — Фирлефанц.Грозит.— Кто спужается да побегеть — того словлю да сам штыком проткну!И ведь верно — проткнет!— Подтяни-ись!...Колотятся о землю сотни башмаков, пыль вздымая.Идет, тянется полк, разворачиваясь в боевые порядки. Всяк на своем месте, под надзором своего командира.Версту не дошли, как вдруг откуда-то турки — движется по полю, колышется головами человечья масса, прет наперерез. Единого человека не видать — одни только прямоугольники да квадраты, бьют барабаны, свистят свирели, на солнце, подобно искоркам, штыки да сабли взблескивают.Турки все ближе, уж и лица можно различить. Идут толпой, строй сбивая. Теперь бы их и встретить огнем!Забегали командиры.— Мушкет к заряду готовь!Стрелки разом вскинули фузеи, защелкали курками, ставя их на предохранительный взвод, так что вдоль строя шорох пошел.— Полку открой!Откинули правой рукой огниво вперед.— Сыпь порох на полку!...Вынули из роговой натруски, насыпали на полки порох.— Закрой полку! Приклад на землю ставь!Хлопнули приставленные к ногам приклады.Все быстро, споро, как тыщекратно делали на плацу да на ученьях.— Вынимай патрон!Сунулись в суму, вынули бумажный патрон. Долго станешь патроны перебирать али, не дай бог, наземь уронишь — быть тебе битым шпицрутенами...— Скуси патрон!Зубами рванули угол патрона, да так, чтобы почувствовать вкус пороха.— Клади в дуло!Сыпанули порох, за ним толкнули пыж бумажный да пулю за ним.— Вынимай шомпол! Набивай мушкет!Одним — а так, чтоб боле, нельзя, — ударом вогнать пулю в казенник...А турки уж совсем близко — глазищами сверкают, саблями машут, норовя в русские порядки врезаться!— Подыми мушкет! Мушкет — перед себя!Разом, будто еж, ощетинился строй ружьями.— Взводи курки!До щелчка потянули курки. Горохом затрещал строй.— Прикладывайся!Фузилеры прижали приклады к плечу, выискивая цель.А цель — вот она, в сорока шагах. Счас налетит, сомнет, затопчет!— Пали!Ахнули фузеи — пропал, окутался строй белым дымом.Первые ряды турок будто бы с размаху на стену налетели — пали навзничь отброшенные тяжелыми, в два пальца толщиной, пулями. На них идущие позади наскочили — смешались ряды. Но сквозь мертвецов, разбрасывая их и топча ногами, напирали задние ряды.Уж теперь другого выстрела не сделать — не успеть!В штыки надобно!— Ну теперь держись, ребяты! — кричит, глазищами сверкает, усищами шевелит унтер Карл Фирлефанц.Сам-то первым бежит, пример собой давая.Налетел на него турок с саблей кривой, он того штыком в грудь кольнул, да так, что насквозь. А на него уж другой сбоку лезет — счас зарежет! Рванул Карл фузею из вражьей груди, саблю прикладом отбил да турка прикладом же в голову приложил так, что та надвое треснула!— Не робей!Тут все смешалось, в кучу свалилось — никакого строя уж нет, где свои, где чужие — не разобрать, всяк дерется там, где стоит!Вон офицера на пики подняли. Тот висит, из спины у него пики лезут, а он, хоть мертв уже почти, шпагой размахивает, норовит хоть одного турка зацепить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80