Мишель Герхард фон Штольц сел, где стоял, и перевел дух.Ну что за день такой выдался. И жизнь!... Всем он чего-то должен, всем от него что-то нужно...Может, взять да бросить все к чертовой матери — жениться на хорошей, пусть даже безродной девушке, нарожать чертову уйму детей и жить себе спокойно где-нибудь в пригородном особняке в захолустном Марселе, подумал он. Что ему, больше всех нужно? Никому не нужно — а ему нужно?...Правда, долг...И честь...Привитые ему понятия о долге и чести не позволяли ему отказаться от взятых на себя обязательств. Пусть даже взятых по собственной воле.Фон Штольцы не отступают — не должны отступать!...А Мишки Шутовы ничего не забывают. И никому ничего не прощают — а вот хрен им!...Так что еще повоюем!... Придется!...И, кажется, точно!... Потому как в дверь вновь позвонили... Глава 3 Сорванная с крючка дверь со страшным грохотом отлетела в сторону, открыв черный провал дверного проема, за которым их ждала неизвестность...Если теперь там кто-нибудь будет, если нападет на них — он непременно ударит его... Или нет, лучше ткнет обухом топора в живот! — мгновенно подумал Мишель, вваливаясь в комнату.Он сделал шаг, другой и в нерешительности остановился почти подле самого порога. Сзади на него налетел, с ходу ткнувшись в спину, господин с усами.В комнате было совершенно темно — электрический свет отключили еще неделю назад, а в стоящей на полке камина лампе керосин давно кончился. Но им казалось, что свет нарочно, чтобы не выдать себя, выключили злодеи.Наверно, они были смешны со своими выставленными вперед топорами и тростями — имей они дело с настоящими злоумышленниками, те бы давно сшибли их с ног, неожиданно напав из тьмы. Или просто застрелили...Глаза быстро привыкли к темноте, и стали уже угадываться очертания комнаты: комод, кровать, стол... И стало слышно во тьме чье-то напряженное дыхание.Чье?! Грабителей?!Мишель с господином двинулись на звук.Вдруг что-то рухнуло на пол, отчаянно громыхнув.— Черт побери!... — выругался в темноте за что-то зацепившийся и что-то опрокинувший господин.И тут же напряжение спало.— У вас есть спички? — спросил Мишель.Господин завозился, шаря по карманам. Загремел коробком, чиркнул спичкой, и желтый колеблющийся огонек высветил комнату.— Там, кажется, лампа и бутыль, — указал Мишель. — Если вас не затруднит — запалите огонь.Сам Мишель бросился к кровати, где под одеялом угадывалась чья-то неясная фигура и откуда доносилось дыхание.Осторожно двигаясь, господин прошел к каминной полке, выдернул из бутыли тряпичную пробку, залил в лампу керосин и, приподняв стекло, запалил фитиль.Стало довольно светло.Мишель склонился над кроватью. Из-под одеяла по подушке веером разлетелись, прилипнув к влажной наволочке, длинные светлые пряди волос.Анна?... Она?...Мишель осторожно приподнял толстое пуховое одеяло. И, как ему почудилось, всего его обдало жаром.— Огня! — крикнул он. — Добавьте же огня! Господин с усами подкрутил фитиль, поднес лампу ближе.На подушке, разметавшись в бреду, лежала Анна. Но узнать ее было почти нельзя — лицо ее было смертельно бледно, щеки ввалились, губы высохли и растрескались. Но все равно даже такой она была удивительно красива.— Ишь ты — как ее!... — удивленно сказал господин. — Не иначе как сыпняк!И на всякий случай отодвинулся от кровати подальше.В отличие от Мишеля, который склонился над больной.— Анна! — позвал он. — Анна! Вы слышите меня?Анна не ответила, не пошевелилась и даже не открыла глаз. Она прерывисто, хрипло дышала, вздрагивая и беззвучно шевеля в бреду губами. Мишель осторожно коснулся ладонью ее лба и, словно обжегшись, испуганно отдернул руку. Анна пылала!— Ей нужен доктор... Ей непременно нужен доктор! Здесь есть где-нибудь больница? — быстро спросил Мишель.— Нет, — покачал головой господин. — Но, кажется, в соседнем доме живет практикующий врач...— Пожалуйста, если вас не затруднит... — начал было Мишель.— Да, да, конечно, — закивал господин, отступая к двери. — Я сей момент!...Хлопнула входная дверь, гулко застучали, постепенно затихая на лестнице, шаги.Надо бы сменить простыни, подумал Мишель. Они, наверное, несвежие и совершенно мокрые — хоть выжимай — от пота. Но сбросить одеяло, открыть Анну, которая, может быть, там, под ним, в ночной сорочке или вовсе без нее, он не решился. Хотя, подумав о том, почувствовал, как у него от волнения перехватило дыхание.Он так ни на что и не решился. Лишь отбросил штору и открыл форточку, чтобы проветрить комнату.Ну где же они, где?...Анна все не приходила в себя, и Мишель, наблюдая за ней, находящейся без сознания, испытывал смущение и одновременно неясную тревогу оттого, что имеет возможность разглядывать ее вот так, бесцеремонно.Нехорошо, надо бы уйти, думал он. Но уйти было выше его сил. Ему было ужасно жаль Анну и почему-то жаль себя...На лестнице застучали шаги, зазвучали голоса.Мишель, прихватив лампу, выбежал на лестничную площадку. Снизу в сопровождении жильца с усами поднимался представительного вида господин в добротном пальто, с пузатым «докторским» саквояжем в руках.— Благодарю вас, — кивнул, подойдя к Мишелю. — Ну, где больной?— Сюда, сюда, пожалуйста, — освещая путь, указал Мишель.Вошли в квартиру. Доктор по привычке скинул в прихожей калоши.В спальне, увидев с порога Анну, доктор помрачнел.— Соблаговолите принести воды, — попросил он.— Да, да, конечно, — засуетился Мишель.Побежал на кухню, нашел какой-то кувшин и тазик, принес их доктору. Тот, засучив рукава и не спеша, вымыл руки под стекающей из кувшина струей. Принял протянутое полотенце, тщательно их вытер.— Благодарю вас... А теперь, будьте так любезны, выйдите отсюда, — попросил доктор, вытаскивая из саквояжа похожий на трубу граммофона стетоскоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80