Кто это — дачники?Нет, дачники бы не остановились, они дорогу знают...Было видно, как из крайнего дома кто-то вышел и стал что-то объяснять, указывая на деревню. Джипы тронулись дальше, мелькая меж домов, здоровенные, как «Кировцы», — целину на таких пахать!Что они тут потеряли?...Что — Мишель Герхард фон Штольц понял очень скоро, но слишком поздно. Когда джипы затормозили перед воротами.— Слышь, дядя...— Чего вам?— Тебя нам!...Из джипов полезли, разминая ноги, бравые ребята.— Далеко ты забрался...Мишель Герхард фон Штольц понял, что назревает драка.Живший в нем Мишка Шутов стал искать глазами колун.Деревенское утро перестало быть идиллическим.— Ну ты чего?...«Чего — чего?» — переспросил Мишка Шутов, пятясь к поленнице.— Господа, ежели вы относительно кредита... — попытался выяснить суть претензий Мишель Герхард фон Штольц.Надо бы объяснить им, что он никоим образом не отказывается от взятых на себя долговых обязательств, и выразить готовность реструктуризировать долг вплоть до пересмотра процентных ставок в большую сторону...«Лучше дать по морде поленом и тикать через плетень!» — возразил Мишка Шутов, который так и не нашел колун.А как же Ольга?... Если сбежать, то они схватят ее.Нет, бежать было нельзя...Пришлось выслушивать претензии на месте.Претензии одной из сторон выражались битием другой стороны по физиономии и печени и произнесением нецензурных выражений самого угрожающего характера.На что другая сторона отвечала эффектными подсечками, «мельницами» и бросками через бедро.— Гони цацки! — требовали парламентеры.— Я теперь не готов обсуждать данный вопрос, — пытался объяснить свою позицию Мишель Герхард фон Штольц. — Тем более теперь, с вами и в таком тоне.Наверное, со стороны их беседа выглядела, менее изысканно: удары, крики, хрипы, мат-перемат, кровь, брызгающая по земле... Наконец отброшенный в дрова Мишка Шутов нашел колун и, вздымая его над головой, пошел на врагов, желая поколоть их на чурбаки и сложить поленницей подле джипов.— Всех порубаю!... — предупредил он.Враги отхлынули, но вновь сошлись, совместными усилиями сбив единственного, но причинившего им столько хлопот врага с ног. Подняться ему уже не дали, опасаясь его зубодробительных «мельниц».Лежа на земле, извалянный в репьях, пыли, коровьих лепешках и курином помете, Мишель Герхард фон Штольц уже не помышлял о спасении. И, верно, его бы убили, оттого что парламентеры сильно обиделись на в высшей степени оскорбительное обращение «господа» и на колун.Но вдруг в драке случилась странная пауза.Занесенные ноги замерли в воздухе, страшные ругательства оборвались на полуслове.К чему бы это? Уж не подоспел ли на помощь страдальцу взвод доблестного ОМОНа?Но нет, никакого ОМОНа не было — да и откуда бы ему взяться там, где на сто квадратных километров и десять деревень приходится всего один участковый, да и тот запойный пьяница.Кто ж тогда этот герой, что не побоялся бросить вызов целой банде злодеев?... С трудом приподняв разбитую голову, Мишель Герхард фон Штольц огляделся по сторонам.На крыльце в наспех наброшенном поверх ночной рубахи ватнике стояла Ольга. Его Ольга! Все такая же прекрасная, но теперь прекрасная в своем гневе! Ну просто амазонка, богиня войны!Мишель Герхард фон Штольц невольно залюбовался ею.— А ну, вы, как вас там, урки! — задиристо крикнула Ольга. — Убирайтесь отсюда вон!...В руках у нее было ружье. Двухстволка.«Урки» заухмылялись, не веря, что она способна сделать хоть что. Но они ошибались.— Считаю до трех, — предупредила Ольга. — Раз!...И, вскинув ружье, выстрелила. Крупная дробь ударила в ближайшую машину, начисто снеся правый подфарник и изрядно дырявя капот, который местами стал напоминать дуршлаг.— Ты че, дура! — взревели бандиты. — Ты знаешь, сколько эта тачка стоит?Но Ольга их не слушала.— Два! — сказала она.И, резко поведя стволом, спустила курок. Ахнул выстрел, сноп дроби вышиб лобовое стекло джипа, из которого шустро вывалился и рухнул за колесо перепуганный водитель. Злодеи замерли, открыв рты.Ни хрена себе баба!...Воспользовавшись мгновенным замешательством, Ольга переломила ружье пополам, выбросив на землю дымящиеся гильзы, и, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сообразить, толкнула в стволы два новых патрона.— Три! — сказала она, вскинув к плечу двухстволку и уставя оба ствола в глаза бандитам.Ружье с такого расстояния — страшное оружие. Даже более опасное, чем пистолет. Из пистолета нужно еще умудриться попасть, а из ружья точно не промахнешься! Да и поражающие возможности у него иные — выстрелом из пистолета можно уложить одного, а дуплет дроби снесет всех. Пусть даже до смерти не убьет, но глаза повышибает точно!Что и говорить — неприятно ощущать себя диким селезнем на открытии охотничьего сезона.— Ты это... пальцем-то не шеруди! — тихо сказал кто-то, выражая вслух общее опасение. Кто его знает, насколько тугие у этой старинной берданы спусковые крючки.Бандиты напряженно заглядывали в дырки стволов, боясь шелохнуться. Но даже не ружье пугало их, а глядящие на них поверх стволов глаза.Точно ведь пальнет!...Пауза затягивалась — еще секунда-другая, и бандиты очухаются. Ну не стрелять же в них в самом деле!И верно, злодеи стали переглядываться друг с другом.Положение спас Мишель. Он поднялся на ноги и сказал:— Господа, оружие на землю! — И, обернувшись к джипам, добавил: — Вас это тоже касается! И без глупостей, а то из ваших приятелей до конца жизни дробь придется выковыривать.Его, конечно, не послушали. Послушали Ольгу.— Стрельни, милая, — попросил Мишель Герхард фон Штольц.И Ольга, мгновения не сомневаясь, спустила курок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80