Одна заметка чем-то привлекла ее. В ней сообщалось, что в Москву по неотложным ревделам прибывает Предреввоенсовета Троцкий.Его фамилия показалась ей знакомой.Нуда, конечно!...Она вспомнила, как Мишель рассказывал ей о своем пребывании в Крестах, где он сидел вместе с большевиками. В том числе с Троцким, который теперь стал большим начальником!Анна встрепенулась.Что же она тогда думает — надо пойти к нему, непременно к нему! Он знает Мишеля, он поймет, он поможет!...Анна пошла к Троцкому пешком.Возле Боровицких ворот Кремля ее остановил заиндевевший часовой с винтовкой.— Мне нужно к Троцкому! — твердо сказала Анна.— Эк, барышня, хватили! — хмыкнул часовой. — Утоварища Троцкого дел других нет, как с вами разговоры говорить! Да и нет его теперь здесь — он в своем вагоне на Николаевском вокзале...Такой большой начальник, а живет в вагоне? — разочарованно подумала Анна.Троцкий точно жил в бронированном вагоне, который отстаивался в тупике Николаевского вокзала. Найти его оказалось легче, чем Анна думала. Попасть — труднее, чем можно было предположить.В тупик толпами бегали какие-то важные люди, натаптывая широкие, как проспекты, тропы. Подле вагона, у разложенных меж путей костров, теснились вооруженные солдаты. Все, к кому ни обращалась Анна, отмахивались от нее, как от надоедливой мухи, требуя какие-то мандаты и справки. Полдня она потеряла в безнадежной толкотне на запасных путях, пока не решилась на отчаянный шаг. Обойдя вагон, она сунулась на площадку, где курил какой-то человек в кожанке.— Куды? — грозно спросил он.— Товарищу Троцкому телеграмма от товарища Ленина! — отчаянно крикнула Анна, протолкнулась мимо растерявшегося охранника и прошмыгнула внутрь вагона.Сзади кто-то громко закричал, затопал в тамбуре, но было уже поздно — Анна захлопнула за собой дверь.Никаких купе в вагоне не было — была большая зала, где стояли обитые кожей с высокими спинками стулья, а вдоль стен были расставлены сколоченные из досок лавки.Сзади отчаянно колотились в дверь.Ну и где он, этот Троцкий?...Анна заметила небольшого в военном френче и в пенсне человека, который удивленно и, как ей показалось, испуганно глядел на нее из-за большого, обитого зеленым сукном стола. Обратила внимание на то, как он стал втягивать голову в плечи, нервно теребя кнопку звонка.Он боялся! Ее боялся!...Но ворвавшаяся в кабинет барышня не стреляла из браунинга и не швырялась бомбой, а, просительно сложив руки на груди, умоляющим тоном сказала:— Простите... бога ради... умоляю вас — выслушайте меня!В вагон ввалилось несколько красноармейцев с винтовками и маузерами на изготовку, готовые стрелять и колоть штыками злодеев, покусившихся на жизнь товарища Троцкого, готовые заслонить его своими телами.И они, наверное, не разобравшись, закололи бы Анну, кабы Троцкий, привстав, не крикнул:— Погодите!... Оставьте ее!Уж больно хороша и непосредственна была возбужденная, с раскрасневшимися щечками барышня.— Что вам угодно? — спросил Троцкий.Возможно, полагая, что это какая-нибудь влюбленная в него красная пролетарка. Что всякому вождю приятно.Но он ошибся.— Я по поводу Фирфанцева. Мишеля Фирфанцева! — быстро проговорила Анна.По лицу Троцкого было понятно, что никакого Фирфанцева он не знает и знать не желает.— Вы с ним вместе в тюрьме сидели, в Крестах. То есть он — с вами, — отчаянно сказала Анна. — Вы еще в шахматы играли!Лицо Троцкого смягчилось.— Можете идти! — сказал он красноармейцам.— Обыскать бы ее для порядку надо, — тихо прошептал кто-то, отступая к двери.— Как же, помню... Кто вы ему? — поинтересовался Троцкий.— Жена, — тихо ответила Анна.— Давно? — зачем-то спросил Троцкий.— Нет, — смутилась Анна. — Мы поженились третьего дня. Но какое это может иметь значение?! Вы же знаете его — он не мог совершить ничего дурного. Он честный... Он... он даже деньги не берет!Троцкий удивленно вскинул бровь:— Какие деньги, откуда не берет?...— Да-с! Я знаю, что говорю! — топнула ножкой Анна. — Я сама ему предлагала, когда он арестовал моего батюшку!...Ее собеседник был явно заинтригован.— Он арестовал вашего батюшку, а вы тем не менее вышли за него замуж? — удивленно спросил он.— Да, арестовал! — твердо сказала Анна. — Мишель — он полицейский, то есть я хотела сказать, бывший полицейский, и он разыскивал пропавшие царские сокровища. А мой батюшка имел неосторожность купить, кажется, на толкучке, кое-что из украшений...— Сокровища? — что-то такое смутно припомнил из той, прежней, крестовской жизни Троцкий. — Да-да, о чем-то таком он упоминал...— Ну вот видите! — обрадовалась Анна. — Вот вы тут сидите, а он, может быть, хотел народу целый миллиард вернуть!— Так уж и миллиард? — осмелился усомниться Троцкий.— Да, так уж! — задиристо ответила Анна. — Чего вы улыбаетесь? Другой бы не стал — а он непременно! А вы его в вашу чека забрали!Троцкий, что-то быстро чикнул в блокноте.— Хорошо, я разберусь, — пообещал он. — Если, конечно, не поздно.— Как поздно?... Что значит «поздно»?! — испугалась Анна.— Теперь, барышня, если вы не осведомлены, идет великая революция, — вполне серьезно сказал Троцкий. — Старый мир рушится, уступая место новому, обществу социального равенства и справедливости. И в этом водовороте событий нетрудно потеряться человеку...— Так что ж вы тогда тут болтаете?! — вскричав, перебила Троцкого Анна. — Так позовите же кого-нибудь, прикажите, пусть его найдут! Ну чего же вы сидите?!Не привыкший, чтобы на него повышали голос, Троцкий на мгновение даже опешил. Его скулы забугрились, а в глазах замелькали молнии.Уж не ошибся ли он — не контрреволюционерка ли она, не провокатор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80