...— Меня не было в Москве. Я гостил у знакомых в Ярославле, — солгал Мишель.У него и вправду были в Ярославле знакомые.— Они смогут это подтвердить?— Вряд ли, — покачал головой Мишель. — Их теперь нет дома, они тоже уехали, куда — я сказать, к сожалению, не могу.Его уловка была жалкой — всяк сидевший до него на этом вот стуле рассказывал то же самое, сочиняя небылицы про несуществующих родственников и недоступных друзей, у которых будто бы гостил.— Будет врать! Дайте-ка лучше сюда вашу руку! — потребовал следователь.— Руку?... Зачем? — не понял Мишель, тем не менее инстинктивно подчиняясь.— Нет, не эту — правую.Следователь вытянул, разложил на столе его руку.Он что — будет ему ногти рвать или суставы ломать? — на миг ужаснулся Мишель, припомнив рассказы сокамерников о применяемых большевиками пытках.Но следователь ничего ему ломать не стал, внимательно оглядел руку и даже зачем-то ее понюхал.— Странно!... — хмыкнул он.Ни следов порохового нагара, ни пятен ружейного масла ни на руке, ни на рукаве видно не было. Может, он в перчатках был?— А та барышня, у которой вы находились... Она кто вам? — поинтересовался следователь.— Никто! — торопливо ответил Мишель, чувствуя, что его бросает в жар. — Я оказался там совершенно случайно!— Вишь как задергался! — заметил кто-то из следователей. — Видать, ты, Макар, в самую точку попал! Надо бы ей обыск и допрос учинить по полной форме!— Бога ради!... Я прошу вас! — сбиваясь, забормотал Мишель. — Она здесь совершенно ни при чем!... Я не понимаю, в чем вы меня подозреваете, но если вы считаете меня в чем-то виноватым — пусть так, я готов согласиться, готов подписать любые бумаги.— Вы были третьего дня в своей квартире? — сразу же спросил следователь.— Нет... то есть да. Пусть — да!— Вы стреляли в патруль?— Как вам будет угодно! — обреченно сказал Мишель.Следователю было угодно, чтобы он сказал «да».— Да...А более от него ничего и не требовалось — революционная законность была соблюдена, преступник изобличен и сознался в совершенном им контрреволюционном деянии.Удовлетворенный следователь пододвинул к себе лист бумаги и, макнув перо в чернильницу, стал что-то быстро писать.В комнату вошел конвоир. Не тот — другой.— Этот, что ли? — спросил он, указывая пальцем на Мишеля.Следователь, не поднимая глаз, кивнул.— Ступай, сердешный, не задерживай! — приказал конвоир, — подталкивая Мишеля прикладом винтовки к выходу.Что такое написал следователь в его деле, Мишель не знал, но догадывался. Нетрудно было догадаться! Позволить себе содержать арестантов в тюрьмах и на каторгах, кормя их и переводя на них дрова, новая власть позволить себе не могла — сами на голодных пайках сидели. У новой власти был один приговор — высшая мера социальной справедливости.Лишь та революция чего-то стоит, которая умеет защищаться. Пусть — так.В стране начинался террор. Цветной, как радуга. Где-то красный, где-то белый, а кое-где — зеленый... Жизнь человеческая утрачивала всякую и без того девальвированную мировой войной цену.Мишель не был исключением — был всего лишь одним из многих.Его вытолкали в коридор, сопроводили до лестницы и погнали по ней куда-то вниз, в подвал... Но вряд ли туда, откуда взяли. Скорее всего, не туда...Скорее всего, в камеру, обшитую по стенам свежим тесом... Глава 14 — Что здесь... было? — растерянно спросила Ольга.Она стояла у порога с полными, из ближайшего супермаркета пакетами в руках. И оглядывала свою квартиру.Ну, то есть то, что от нее осталось.Мебели почти не было, вся мебель, кроме дивана, была вышвырнута в подъезд. Стены были ободраны и забрызганы чем-то красным. Линолеум исполосован и тоже забрызган.Посреди всего этого хаоса лежал Мишель. Пластом.— Что с тобой? — ахнула Ольга.— А? — спросил пришедший в себя Мишель Герхард фон Штольц, которому было ужасно неловко, что он встречает даму сердца в столь невыгодном положении. И в такой квартире. — Вот, — бодрым голосом сказал он. — Решил, что тебе надо интерьер обновить. Давно пора. Доколе можно жить среди этой старомодной рухляди? Теперь в моде хай-тек.— И на этом основании ты все здесь изломал и выбросил вон? — спросила Ольга.— Ага! — ответил Мишель Герхард фон Штольц.— И случайно поранился обломками?— Ну да, — кивнул Мишель. — Совершенно случайно.— Придумай что-нибудь поумнее! — фыркнула Ольга. — Я не такая непроходимая дура, чтобы поверить в ненароком забежавшего сюда бешеного бегемота. Кто здесь был?!— Просто приходил Сережка... — скромно потупив взор, процитировал Мишель.— Поиграли вы немножко... — докончила за него Ольга. — Судя по всему, Сереж было несколько — много было. И приходили они не с миром...Мишель Герхард фон Штольц тяжко вздохнул.— Давай рассказывай про ваши мужские игры. Что это были за Сережки и что им от тебя нужно было?Куда деваться — пришлось рассказать.Неправду.Но очень похожую на правду...— Та-ак, — покачала головой Ольга. — Повезло мне — нечего сказать! Значит, мало того, что мой кавалер — растратчик банковских кредитов, ты еще и многоженец!— Нет, что ты, с ней все давно кончено, — горячо заверил Мишель.— Судя по всему, она так не считает, раз прислала сюда своих приятелей, — категорично заявила Ольга. — Ну ничего, так просто мы тебя ей не отдадим!Невыплата кредитов, похоже, ее взволновала куда меньше, потому как одно дело сойтись на кулачках с банковской «крышей» и совсем другое — с соперницей.— Значит, так! — решительно заявила Ольга. — Здесь теперь оставаться нельзя, здесь она тебя все равно достанет! Знаю я этих липучек — раз прилипнут, не оторвать, как тот банный лист! Надо отсюда съезжать.— Куда? — пожал плечами Мишель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80