Я задумался. Действительно, это не стыковалось с тем, что говорил мне Тобин.
– Чем же Гордоны притягивали к себе Тобина?
– Не знаю. Хотя точно помню, как он делал вид, что все обстоит как раз наоборот. Забавно, что Гордоны ему подыгрывали, словно общество Тобина для них большая честь. Однако, когда мы временами оставались вчетвером, Гордоны относились к нему как равному себе. Понимаете?
– Да. Но зачем им эта игра?
Она снова пожала плечами.
– Кто знает? – Она некоторое время пристально смотрела на меня. – Похоже, Гордоны шантажировали Фредрика. Похоже, оба что-то знали о нем. При людях он играл важную персону. Наедине Том и Джуди обходились с ним весьма фамильярно.
Шантаж. Я ждал целую минуту, пока эта мысль не дошла до меня.
– Я только рассуждаю, – сказала Эмма Уайтстоун. – Строю догадки. Я не мщу. Я хорошо провела время с Фредриком, мне он нравился, и я не в обиде за то, что он бросил меня.
– Ну что ж. – Я посмотрел прямо ей в глаза. – Вы разговаривали с Фредриком после убийства Гордонов?
– Да, вчера утром. Он позвонил.
– Что он сказал?
– Ничего особенного. Обычная болтовня.
– Сегодня он с вами разговаривал?
– Нет.
– Я навестил его этим утром.
– Да? Для чего?
– Не знаю.
– Вы, наверное, не знаете также, зачем пришли сюда?
– Верно. – Мне не хотелось объяснять, что после посещения острова Плам и Мэрфи нет потенциальных свидетелей, что я отстранен от работы и мне приходится разговаривать с людьми, допросить которых полиция графства не додумается. Я уже достаточно далеко зашел и балансировал на грани пропасти. – Вы знаете кого-нибудь из друзей Гордонов?
– Я ведь не вращалась в тех кругах, за исключением времени, когда была вместе с Фредриком. Но это были его друзья.
– Начальник Максвелл был в их числе?
– Думаю, что был. Мне эта дружба так же непонятна, как дружба Гордонов с Фредриком.
– Кажется, будет трудно найти друзей Гордонов.
– Насколько я понимаю, все их друзья с острова Плам. Тут нет ничего странного. Это люди одного круга. Вам бы лучше поискать на острове.
– Наверное, вы правы.
– Какое у вас сложилось мнение о Фредрике?
– Чудесный человек. Мне нравилось его общество. – Эмма была права. Но теперь, узнав, что он дал Уайтстоун отставку, я окончательно убедился – в мире нет сексуального равенства. – У него маленькие и блестящие глаза, – сказал я.
– И бегающие тоже.
– Верно. Могу я попросить вас об одном одолжении?
– Можете.
– Не говорите ему о нашем разговоре.
– Я не буду вдаваться в подробности. Но скажу ему, что мы встречались. Я не лгу. Однако я знаю, что можно говорить и о чем следует умолчать.
– О большем я не смею вас просить.
На Манхэттене нет столь тесного переплетения людских отношений, как здесь. Это следовало иметь в виду и учитывать при расследовании дела Гордонов. Я достаточно сообразителен, чтобы не пренебречь подобным фактором.
– Вы, наверное, знали начальника Максвелла?
– Его все знают.
– У вас с ним были свидания?
– Нет. Но он просил меня об этом.
– Вам не нравятся полицейские?
Она рассмеялась. Она пошевелила пальцами и снова скрестила ноги. О Боже! Нет, я люблю постоянство. Я все еще тосковал по Бет.
– Можно, я позвоню от вас?
– Конечно. Телефон здесь рядом.
Я вошел в соседнюю комнату. У меня появилось ощущение, что я попал из девятнадцатого века в двадцатый. Этот кабинет исторического общества был заставлен современной конторской мебелью. Я воспользовался телефоном, стоявшим на одном из письменных столов, и позвонил на свой автоответчик. Пришло одно сообщение. Мужской голос говорил: «Детектив Кори, это детектив Коллинс из полиции графства Суффолк. Детектив Пенроуз просила меня вам позвонить. Она застряла на каком-то длительном совещании. Она передает, что не может с вами сегодня встретиться и позвонит вам или вечером или завтра утром». Это было все. Я повесил трубку и осмотрел кабинет. Под одним из столов была пара кожаных сандалий. Скорее всего, они принадлежали Уайтстоун.
Я вернулся в библиотеку, но не стал садиться.
Эмма Уайтстоун посмотрела на меня:
– Что-нибудь не так?
– Нет. Так на чем мы остановились?
– Не помню.
Я взглянул на часы и предложил:
– Может быть, закончим наш разговор за ленчем?
– Конечно. Но сперва я покажу вам наш музей.
Большая часть второго этажа отводилась для кабинетов, хранилищ, экспонатов и архивов, там находились и два спальных гарнитура в старом стиле. Один из них, по словам Эммы, относился к середине семнадцатого века, другой был ровесником дома, построенного в середине восемнадцатого.
– Дом построил морской купец, разбогатевший в Южной Америке, – пояснила Эмма.
– На кокаине?
– Нет, это смешно. На самородках из Бразилии. Капитан Сэмюэль Фарнсуорт.
Я опустился на бугорчатую постель.
– Вы здесь спите?
Она улыбнулась.
– Иногда. Это матрац, набитый перьями.
– Перьями морского ястреба?
– Наверное. Раньше они пользовались успехом.
– Они снова становятся модными.
– Все становится модным. Проклятый олень съел мои рододендроны. – Мы вышли из спальни. – Вы хотели посмотреть на архивы?
– Да.
Она провела меня в большую комнату, которая, скорее всего, когда-то служила спальней, а сейчас была заполнена шкафами для папок, полками и длинным дубовым столом.
– У нас есть подлинные документы и книги, восходящие к середине шестнадцатого века. Документы, письма, завещания, судебные решения, проповеди, приказы по армии, судовые декларации и журналы. Некоторые из них просто очаровательны.
– Как вы занялись этой работой?
Она пожала плечами.
– Не знаю... Лишняя головная боль. Еще одна из глупых идей Фредрика, якобы ведущих вверх по социальной лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132