– Не совсем, не так как Стивенс. Ему подсказали, что говорить. Прорепетировали.
Она кивнула:
– Он напуган?
– Нет.
– Почему?
– Ему нечего бояться. Все под контролем. Стивенс и Золлнер заключили сделку с правительством.
Она понимающе кивнула.
– У меня тоже сложилось такое впечатление. Сценарий был задуман, записан и разослан вчера вечером или сегодня утром. В Вашингтоне и на острове Плам всю ночь горел свет. А утром нам устроили спектакль.
– Ты попала в цель, – сказал я. – Я же говорил, что нельзя верить этим двум шутам.
Она снова кивнула.
– Не приходилось оказываться в положении, когда нельзя доверять людям, с которыми работаешь.
– Я оказывался. Это настоящая игра – необходимо следить за своими словами, прикрывать свою задницу, видеть затылком, предчувствовать неладное и улавливать недосказанные мысли.
Она взглянула на меня:
– Тебе было хорошо там на острове?
– Прекрасно.
– Тебе нужен отдых.
Я пропустил это мимо ушей и произнес:
– У Нэша малюсенький член.
– Спасибо, что сообщил.
– Я просто хотел, чтобы ты знала. Я заметил твой интерес к нему, и мне не хочется, чтобы ты попусту тратила свое время с человеком, у которого между ног болтается третий мизинец.
– Ты очень предупредителен. Почему ты лезешь не в свое дело?
– Ну ладно.
Посреди залива море стало неспокойным, и я прислонился к перилам. Я взглянул на Бет, она стояла с закрытыми глазами и, откинув голову, ловила ультрафиолетовые лучи. Я бы сказал, что у нее было лицо купидона, невинное и в то же время чувствительное. Ей, как я уже говорил, чуть за тридцать и, как она утверждала, один развод. Мне не терпелось узнать, был ли ее муж полицейским или он не вынес, что его жена полицейский. Люди ее возраста уже накопили кое-какой багаж, люди моего возраста накопили кучу больших квадратных чемоданов в своих чуланах.
Не открывая глаз, Бет спросила:
– Что бы ты сказал, если бы тебя уволили по нетрудоспособности?
– Не знаю. Макс бы нанял меня.
– Мне кажется, не стоит заниматься работой полицейского, если пенсия не составит три четверти зарплаты. Как ты думаешь?
– Думаю, не стоит. Не знаю, чем бы я занялся. Жизнь на Манхэттене не дешева. А я там живу. Пожалуй, мне бы пришлось переехать. Может быть, сюда.
– Что бы ты здесь делал?
– Выращивал виноград.
– Виноград? Выращивая виноград, надо делать вино.
– Верно.
Она открыла голубовато-зеленые глаза и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. Она снова закрыла глаза.
Мы оба молчали, затем она снова открыла глаза и спросила:
– Почему нельзя допустить, что Гордоны украли чудесную вакцину, чтобы сделать состояние?
– Потому что эта версия оставляет без ответа слишком много вопросов. Быстроходный катер – один из них. Когда создаешь одноразовую вакцину, какой смысл выбрасывать сто тысяч на катер. Ведь так?
– Возможно, они предполагали, что скоро украдут вакцину и, значит, в конце концов смогут купить катер. Эта мысль, наверное, забавляла их. Когда был приобретен катер?
– В апреле прошлого года, – ответил я. – Как раз перед началом сезона лодочных прогулок. Внесли десять тысяч предоплаты, остальное в рассрочку.
– Ладно. По какой еще причине мы не верим версии, изложенной нам на острове Плам?
– Зачем покупателям этой вакцины убивать двоих сразу? Особенно если тот или те, кто был на борту катера Гордонов, не могли знать, что находится у них в этом ящике.
Она сказала:
– Раз уж речь идет об убийствах, то мы оба знаем, что людей иногда убирают почти ни за что. А содержимое ящика... что, если у Гордонов на острове были сообщники, которые погрузили вакцину в катер? Кто-то на острове звонит тем, кто ждет Гордонов, и сообщает, что груз находится в пути. Представь сообщника на острове. Представь Стивенса. Или Золлнера. Или доктора Чен. Или Кеннета Гиббса. Да им мог быть кто угодно.
– Хорошо... пополним этим пакет наших версий.
– Что еще? – спросила она.
– Я не эксперт по геополитике, однако эбола встречается редко, и возможность того, что Всемирная организация здравоохранения или африканские государства, страдающие от этой болезни, начнут заказывать вакцину в больших количествах, маловероятна. В Африке люди умирают от разных излечимых болезней, таких как малярия, туберкулез, и никто не покупает для них двести миллионов доз чего бы то ни было.
– Правильно... Но нам неизвестны все тонкости торговли законными лекарствами. Их можно украсть, подделать, продавать на черном рынке...
– Хорошо, но согласись, версия о краже Гордонами вакцины звучит неправдоподобно.
– Нет, правдоподобно. Я только чувствую, что это ложь.
– Верно. Правдоподобная ложь.
– Огромная ложь.
– Огромная ложь, – согласился я. – И это меняет дело.
– Разумеется. Что еще?
– Есть еще атлас морских карт, – сказал я. – Там ничего особенного нет, но хотелось бы знать, что означает набор цифр: 44106818.
– А как насчет археологических раскопок на острове? – спросила она.
– Верно. Это было сюрпризом для меня и породило разные вопросы.
– Почему Пол Стивенс сообщил нам о раскопках?
– Потому что все это знают, и нам бы рано или поздно рассказали.
– Правильно. Что кроется за этими раскопками?
– Понятия не имею. Ясно, что они никак не связаны с наукой, именуемой археологией. Раскопки служили ширмой для чего-то, поводом для того, чтобы совершать далекие вылазки.
– Может быть, за этим ничего не стоит.
– Может быть. Потом эта красная глина, которую я обнаружил в кроссовках Гордонов, а затем увидел на острове. На всем пути из лаборатории до пристани нет такого места, где к подошвам могла бы прилипнуть мягкая красная глина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132