Здесь же висел огнетушитель. Сняв огнетушитель и расколотив им стекло, я достал топорик. Звук разбитого стекла эхом отозвался сверху донизу здания.
– Что ты творишь!
Я отодвинул ее в сторону и заложил топорик между язычком замка и дверной рамой. Язычок больше не держал дверь, но мешал основной запор. Еще несколько движений, и я разрушил стальную оболочку замка. Последнее усилие распахнуло дверь вовнутрь.
– Джон, послушай меня...
– Тише. Прислушайся, нет ли шагов.
Я вытащил свой револьвер из-под пончо. Бет сделала то же самое. Мы замерли. Я вглядывался в проход за дверью, которую только что взломал. Рассмотреть квартиру Тобина мешала шелковая японская занавеска, которой он заботливо отгородил от своих глаз стальную дверь. В квартире было темно и тихо.
Топориком, который оставался в левой руке, я сбросил на пол шелковую занавеску. Открылась просторная гостиная и примыкающая к ней столовая.
– Мы не имеем права входить, – прошептала Бет.
– Мы обязаны войти. Кто-то взломал дверь. Где-то прячутся грабители.
– Джон, мы творим неладное. Успокойся. Я знаю, ты обозлен, я не могу тебя винить. Но нельзя этого делать. Пошли отсюда и...
– Тише, – сказал я и позвал: – Мистер Тобин! Вы дома, сэр? У вас гости.
Ответа не было. Я пошел вглубь гостиной, которая освещалась только хмурым небом через окна в форме арок да через стеклянную крышу на потолке высотой футов в двенадцать. Бет медленно следовала за мной.
Гостиная имела форму полукруга. Круглая сторона выходила на север. Южная сторона разделялась на открытую кухню, которую я мог увидеть со своего места, и на спальню, занимавшую юго-западную четверть круга. Дверь в спальню была открыта, и я заглянул туда. Кажется, здесь никого не было. А если бы Тобин и был здесь, то, напуганный до полусмерти, прятался под кроватью или в шкафу.
Я оглядел гостиную. В сумраке рассмотрел отделку комнаты в стиле модерн, выполненную в легких воздушных тонах. Стены расписаны водяной краской с изображением местных достопримечательностей. Некоторые из них я узнал, в том числе и маяк на Пламе.
– В такой комнатке парню неплохо принимать женщин.
Пенроуз промолчала.
Подойдя к одному из окон, выходящих на север, я посмотрел, как бушует ураган. Разглядел, что некоторые кусты винограда были прибиты к земле. Стало ясно, что тот виноград, который еще не был собран, достанется стихии.
Следуя моему сценарию, Бет предложила:
– Грабителей не обнаружено. Мы должны покинуть место и доложить, что есть следы вторжения со взломом.
– Хорошая идея. Я только хочу убедиться, что преступники сбежали. Возьми ключи и садись в джип. Я сейчас спущусь.
– Я переставлю джип на стоянку и буду ждать пятнадцать минут. Не дольше.
– Хорошо.
Я вошел в спальню. Здесь царили роскошь и уют. Место, где божьи избранники подносят женщинам шампанское. И действительно, у кровати стояла подставка для бутылок и ведерко для льда. Я солгал бы, отрицая, что не представил Эмму в постели с мистером «Вино». Но теперь это не имело значения. Эмма мертва, скоро умрет и он.
Слева, в большой ванной комнате, – душ с несколькими насадками, джакузи, биде, в общем, все, что надо. Жизнь была раем для Фредрика Тобина, пока он не стал тратить больше, чем зарабатывал. А без помощи золота этот шторм разорил бы его окончательно.
В спальне стоял письменный стол, который я перевернул сверху донизу. Ничего инкриминирующего или интересного.
Следующие десять минут я продолжал тщательно рыться. В гостиной обнаружил запертую кладовку, взломал дверь топориком. Но большая кладовая, в человеческий рост, не содержала ничего особенного: серебряный обеденный сервиз, простыни и хрусталь, холодильник для вина со стеклянными дверцами, коробка для хранения сигар и другие принадлежности для безбедной жизни, включая большой набор порнографических видеофильмов.
Перевернув в кладовке все, вплоть до холодильника для вина, я ничего не нашел. Обшарил гостиную, помогая себе топориком и немного сожалея, что приходится крушить столько мебели.
У стены стоял музыкальный центр – с телевизором, видео, стерео и прочим. Здесь же – несколько полок с книгами. Я стал их перетряхивать, разбрасывая по сторонам просмотренные.
Неожиданно взгляд упал на что-то интересное. Это был старый пергамент в золотой рамке, размером с книгу. Я стал рассматривать его в слабом свете, падающем из окна. Это была потертая карта, вычерченная тушью, с какими-то пометками на нижнем крае. Пройдя на кухню, я положил карту под один из тех светильников, которые используются в чрезвычайных случаях и могут работать на батареях в течение недели. Раскрыл рамку и вытащил пергамент с оборванными краями. Теперь смог рассмотреть изображение – часть береговой линии и небольшой залив. Слова подписи прочитать было трудно. Как бы здесь могла помочь Эмма!
Поначалу я подумал, что на карте изображена часть береговой линии Плама. Но на острове не было заливов, только бухта, которая выглядела совсем не так.
Затем решил, что это может быть залив Маттитак, где расположены деревья капитана Кидда. Тоже не похоже, если сравнить с тем, что я видел собственными глазами и на своей дорожной карте. Третья версия – район скал и обрывов – также отпадала. Там береговая линия была прямой, а здесь, на карте, – извилистой, да еще имелся залив.
Я решил, что этот пергамент в рамке Тобин хотел использовать как декорацию, не более того. Так ли это? Нет. Я смотрел на карту, стараясь разобрать едва различимые слова. И наконец разглядел два слова: Фаундерс-Лэндинг.
Теперь я сориентировался. Это была карта береговой линии длиной с четверть мили, с заливом, в районе Фаундерс-Лэндинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132