«Эй, получил твое послание. Если тебе нужна помощь, звони. За это время я напал на след тех, кто использовал тебя в качестве мишени для стрельбы, поэтому я думаю продолжать поиски, если только я тебе не нужен там. Почему так много людей пытаются убить моего хорошего приятеля? Эй, я лично говорил с Вульфом, его не проведешь, он знает, что на телеэкране появлялась твоя физиономия. У него есть информация, подтверждающая это. Он хочет задать тебе несколько вопросов. Советую контролировать свои телефонные разговоры. Пока все. Держи хвост трубой».
Спасибо.
Последнее сообщение было не от Бет. Звонил не кто иной, как мой начальник – детектив лейтенант Эндрю Вульф. Он был предельно краток: «Прошу позвонить мне по возможности скорее». В его словах таилась угроза.
Я не знал, знаком ли Нэш с Вульфом. Однако Нэш, несомненно, успел рассказать Вульфу, что на экране действительно появлялся Джон Кори, расследующий дело об убийстве в то время, когда должен находиться в отпуске по болезни. Все это чистая правда, и, полагаю, Эндрю Вульф ждал от меня объяснений. Естественно, я мог объяснить, как меня втянули в это дело, но нелегко было бы втолковать детективу Вульфу, почему он осел.
Что ж, лето официально закончилось, но осень обещала местным жителям много развлечений и мало туристов. Я всегда подозревал, что каждый ноябрь только для местных здесь устраивается большая вечеринка под лозунгом: «Жители Норт-Форка рады окончанию проклятого туристского сезона».
Наконец в стороне от зеленых насаждений показался большой белый дощатый дом, скорее особняк, с высокими белыми колоннами. На деревянном указателе было написано: «Историческое общество Пеконика». А чуть ниже: «Магазин сувениров». С двух коротких цепочек свисала табличка с указанием часов работы музея и магазина сувениров. На табличке значился номер телефона, и я позвонил. Мне ответил голос женщины, который звучал, точно был записан на магнитофонную ленту в 1640 году. Голос вещал о времени, событиях и тому подобном.
Это не могло сбить меня с толку. Я вышел из машины, поднялся по ступеням на большое крыльцо и постучал старым медным дверным молотком. Я не жалел сил, но, казалось, никого здесь не было. Небольшая стоянка автомобилей пустовала.
Я снова забрался в машину и позвонил своей новой подруге Маргарет Уили. В трубке раздался ее голос.
– Доброе утро, миссис Уили. Говорит детектив Кори.
– Да?
– Вы вчера сказали, что есть возможность посетить историческое общество Пеконика, и эта мысль у меня весь день не выходит из головы. Как вы думаете, сегодня удастся это сделать и, может быть, поговорить с кем-нибудь из его сотрудников – как зовут президента общества? Уитерспун?
– Уайтстоун. Эмма Уайтстоун.
– Верно. Так сегодня можно?
– Не знаю...
– Почему бы мне не позвонить Эмме Уайтстоун...
– Я сама ей позвоню. Возможно, она согласится встретить вас в музее.
– Великолепно. Я вам очень благодарен ...
– Как мне связаться с вами?
– Вот что. Я вам перезвоню через десять-пятнадцать минут. Я на машине. Мне надо где-то купить подарок для матери. У нее день рождения. Спорю, у вас есть магазин сувениров в музее.
– Да.
Я доехал до улицы, где жили Гордоны, и заметил белый джип Макса, стоявший прямо напротив места преступления.
Я направился к задней стороне дома Мэрфи и увидел их в комнате с телевизором, закрытой жалюзи пристройке к основному зданию. Телевизор работал, и я постучал в раздвижную дверь.
Эдгар Мэрфи встал, увидел меня и открыл дверь.
– Вы снова вернулись?
– Да, сэр. Отниму только одну минуту вашего времени.
Он жестом пригласил меня войти. Миссис Мэрфи встала и прохладно поздоровалась со мной. Телевизор продолжал работать. В какой-то момент мне почудилось, будто я вернулся в дом своих родителей на Флориде – та же комната, та же телевизионная программа, те же люди.
– Опишите мне белую спортивную машину, которую вы видели у соседнего дома в июне, – обратился я к обоим.
Оба старались как могли, но описание им давалось с трудом. Я вытащил ручку из кармана, взял газету и попросил их нарисовать силуэт той машины, но они ответили, что не смогут это сделать. Я набросал силуэт «порше». Так не положено подсказывать свидетелям, но что делать. Оба согласно закивали.
– Да, как раз та машина. Большая дорогая машина. Похожа на перевернутую лохань для стирки.
Я вытащил из кармана проспект о виноградниках и сложил его так, чтобы была видна только черно-белая фотография Фредрика Тобина. Я не дал им возможность рассмотреть весь проспект, ибо тогда они начали бы рассказывать всем, что полиция считает Тобина убийцей Гордонов.
Мэрфи разглядывали фотографию. Показывать лишь одну фотографию, не перемешав ее с другими, значило наводить свидетелей на ожидаемый ответ, но у меня не было ни времени, ни терпения, чтобы играть по правилам. Я все-таки воздержался от вопроса вроде: «Вы не видели этого человека в спортивной машине?»
– Тот самый человек, которого я видела в спортивной машине, – сказала миссис Мэрфи.
Мистер Мэрфи согласился с ней. Он спросил:
– Это подозреваемый?
– Нет, сэр. Ну что ж, извините меня за беспокойство. Кто-нибудь вас расспрашивал об убийстве?
– Нет.
– Помните, не говорите об этом ни с кем, за исключением начальника Максвелла, меня и детектива Пенроуз.
– А где она? – спросил мистер Мэрфи.
– Детектив Пенроуз? Дома. У нее головная боль и тошнота.
– Она беременна? – спросила Агнес.
– Уже около месяца, – ответил я. – Хорошо ...
– Я не видела обручального кольца, – не отставала Агнес.
– Вы же знаете современных девушек. – Я печально покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132