Кугель сказал госпоже Сольдинк:— Хороший бриз даст червям отдых.— Вполне возможно.— Курс на юг, точно и не отклоняясь.Почтённая дама не удостоила его ответом. Кугель приступил к ужину, который во всех отношениях отвечал его строгим требованиям. Еду подавала ночная горничная, Салассер, которую Кугель считал ничуть не менее очаровательной, чем её сестёр. Она сделала причёску в стиле Спанссианских Корибант и облачилась в простое белое платье, перехваченное на талии золотой лентой. Этот костюм как нельзя более выгодно обрисовывал её стройную фигуру. Из всех троих девушек Салассер, пожалуй, обладала наиболее утончённым умом, и её речь, хотя по временам и причудливая, привлекала Кугеля своей свежестью и изяществом.Салассер подала Кугелю десерт — торт с пятью ароматами, и пока Кугель поглощал этот деликатес, девушка начала снимать с него туфли.Кугель отдёрнул ногу.— Я пока останусь в туфлях.Салассер удивлённо подняла брови. Кугель обычно переходил к постельным утехам сразу же, как только доедал десерт.Сегодня вечером Кугель отставил недоеденный торт в сторону. Он вскочил на ноги, выбежал из каюты и поднялся на ют, где застал госпожу Сольдинк за разжиганием огня в фонаре.— Полагаю, я ясно выразился на эту тему! — сердито начал Кугель. Он бросился к фонарю и, несмотря на протестующие крики госпожи Сольдинк, снял его и выкинул далеко во тьму.Он спустился в свою каюту.— Вот теперь, — сказал он Салассер, — можешь снять с меня туфли.Через час Кугель выскочил из кровати и завернулся в халат. Салассер встала на колени.— Куда ты? Я придумала кое-что новенькое.— Я вернусь через миг.На юте Кугель снова обнаружил госпожу Сольдинк зажигающей несколько свечей, которые она укрепила на фонарном столбе. Кугель сорвал свечи и швырнул их в море.— Что вы делаете? — запротестовала госпожа Сольдинк. — Я не могу править кораблём в темноте!— Придётся вам удовольствоваться светом от эскалабры! Это последнее предупреждение!Госпожа Сольдинк, что-то бормоча себе под нос, согнулась над штурвалом. Кугель вернулся в каюту.— А теперь, — сказал он Салассер, — займёмся твоим новшеством. Хотя я подозреваю, что за двадцать-то эр немного камней осталось не перевёрнутыми.— Возможно и так, — с чарующей простотой согласилась Салассер. — Но это же не значит, что нам нельзя попробовать.— Разумеется, нет, — ответил Кугель.Новшество было опробовано, затем Кугель предложил небольшое изменение, которое также было признано удачным. После этого Кугель снова вскочил на ноги и собрался выбежать из каюты, но Салассер поймала его и потянула назад в постель.— Ты сегодня неугомонный, точно тонквил! Что тебя так встревожило?— Ветер крепчает! Слышишь, как хлопает парус? Я должен все проверить.— Зачем ты будешь утруждаться? — промурлыкала Салассер. — Пусть мама занимается такими вещами.— Если она пойдёт к парусу, ей придётся оставить штурвал. А кто занимается червями?— Черви отдыхают… Кугель! Ну куда же ты?Но Кугель уже выбежал на среднюю палубу и обнаружил, что парус перекрутился и бешено хлещет по шкотам. Он поднялся на ют и обнаружил, что обескураженная госпожа Сольдинк покинула свой пост и ушла в свою каюту.Кугель проверил эскалабру. Стрелка указывала в северном направлении, а корабль кренился, вращался во все стороны, точно Щепка, и дрейфовал назад. Кугель повернул штурвал, нос резко опустился; ветер с оглушительным хлопком завладел парусом, так что Кугель испугался за шкоты. Черви, раздражённые толчками, выпрыгнули из воды, нырнули, оборвали ремни и уплыли прочь.Кугель закричал:— Свистать всех наверх!Но никто не отозвался. Он закрепил штурвал и в полной тьме взял парус на гитовы, получив несколько чувствительных ударов болтающимися шкотами.Корабль теперь шёл точно по ветру, в восточном направлении. Кугель пошёл разыскивать свою команду, но обнаружил, что все заперлись в своих каютах и молчаливо игнорируют его строгие приказания.Кугель бешено заколотил башмаком в дверь, но только ушиб ногу. Он медленно поковылял назад и постарался все закрепить. Ветер с воем гулял в такелаже, и корабль начал терять ветер. Кугель ещё раз побежал в нос корабля и прорычал приказы своей команде. Ответа он добился лишь от госпожи Сольдинк, которая простонала:— Дайте нам умереть с миром! Нас всех тошнит!Кугель в последний раз пнул дверь и, прихрамывая, отправился к штурвалу, где с огромным трудом ему удалось заставить «Галанте», не отклоняясь, идти по ветру.Всю ночь Кугель стоял у руля, а ветер пронзительно завывал, и волны вздымались все выше и выше, иногда разбиваясь о транец белой пеной. В один из таких моментов Кугель оглянулся через плечо и заметил сияние отражённого света. Свет? Откуда?Совершенно очевидно, что свет лился из окон заднего салона. Кугель не зажигал ламп, что означало, что это сделал кто-то другой, в нарушение его строгого приказа.Кугель не решился оставить штурвал, чтобы погасить свет… Невелика важность, сказал он себе; в такую ночь он мог бы зажечь над морем не то что лампу, а даже целый маяк, и не нашлось бы никого, кто увидел бы его.Часы шли, шторм гнал судёнышко на восток; Кугель, едва живой, съёжился у штурвала. Ночь тянулась нескончаемо долго, но наконец и она прошла, и небо окрасилось тусклым багрянцем. Наконец взошедшее солнце осветило безбрежный океан, по которому катились чёрные волны, увенчанные белыми барашками. Ветер утих, Кугель обнаружил, что судно снова может идти своим курсом. Он распрямил своё мучительно затёкшее тело, вытянул руки и подвигал оцепеневшими пальцами.Спустившись в задний салон, Кугель обнаружил, что кто-то поставил у кормового иллюминатора две лампы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112