- Это так, - подтвердила Молл и продолжала играть.
Снова появилась Клэр, нагруженная подносом со вкусными вещами,
который она принесла нам. Я не мог не заметить ее высокой груди под
полосатым джерси, очертаний бедер, когда она поднималась на палубу,
легкого золотого блеска в ее волосах, когда она наклонилась, чтобы
поставить поднос. Молл тоже следила за ней и неожиданно пропела своим
звонким голосом несколько строф из баллады, которую играла.
Мужчину, что трех достоинств лишен,
Приблизить к себе не спеши.
Коль нет у него мошны золотой,
Открытой и доброй души.
Я снова вздохнул. Моя душа не была открытой, мошна быстро таяла;
правда, я не жалел ни о едином пенни. Клэр улыбнулась, словно принимая к
сведению то, что сказала Молл, и уселась рядом со мной. Она взяла меня за
руку и принялась кормить чем-то вроде паштета, намазанного на бисквит.
- Не знаю, - продолжал я, когда рот у меня уже не был набит. - Какой
трудный выбор - труднее просто не бывает. Господи, я испытываю такой
соблазн, я разрываюсь. Почти в буквальном смысле, - добавил я,
почувствовав, как рука Клэр крепче сжала мою руку, ощутив давление
невысказанных слов. - Но как мне кажется...
Они все наклонились вперед в ожидании моего ответа. Это было
поразительно и само по себе прекрасно - то, что я мог для них что-то
значить. И если разобраться, они много значили для меня - даже этот злодей
Ле Стриж, в своем роде. И как минимум, я был в долгу перед ними. Я никогда
прежде ничего подобного не испытывал.
- Мне кажется, что в той жизни, которую я знал, в старой жизни - я
все испортил, наделал целую кучу ошибок. И совершенно случайно вышло так,
что не продолжал совершать ошибки, если не что похуже. И хотя я кое-чему
научился, дело еще не закончено. В новой жизни, которую мне предлагают, -
я ведь тоже мог бы ее запороть, разве нет? Только последствия могли быть
хуже, бесконечно хуже. Господи, да почти так и получилось!
Я содрогнулся при мысли, чем я мог бы уже быть в этот момент, вот так
запросто.
- Я сделал так, что оказался открытым одному виду зла. Значит, лучше
будет мне убедиться, что я не так открыт и для других его проявлений,
прежде чем я начну снова болтаться в тех местах, где они есть. Я не хочу
со всеми вами расставаться, но мне кажется, лучше мне это сделать. Я
должен вернуться назад, чтобы как следует прожить мою первую жизнь, и
тогда, может быть, я смогу думать о том, чтобы искать какие-то другие
жизни. Я постараюсь не забыть! Я буду бороться, чтобы не терять контакт с
вами - и, может быть, у меня это получится. Но если нет - значит, так тому
и быть. Так будет лучше для всех нас.
- Смелое решение, - спокойно произнесла Молл, - и, на мой взгляд,
истинно правильное. Оно может оказаться тебе больше на пользу, чем ты
думаешь, мой Стивен. Я... я не забуду.
- Да, что ж, в этом есть смысл, - сдался Джип.
- Здесь во внешнем мире, и вправду попадаются очень мерзкие личности.
Мы не можем позволить тебе летать здесь, как бомбе, готовой разорваться в
руках любого, кто ее подберет. Что ж - ступай! - Он вздохнул. - Забудь про
все остальное, если так надо, - но не забывай про доки и Дунайскую улицу.
И прежде всего Таверну! Запиши это в своей памяти. Борись за это. Тогда,
может быть, останется и все прочее. А когда ты созреешь, просто продолжай
искать свой путь и, в конце концов, ты найдешь его, если по-настоящему
захочешь. Но до тех пор... что ж, думается мне, самое безопасное для тебя
- держаться подальше...
Ле Стриж фыркнул - это прозвучало, как я теперь знал, гораздо ближе к
нормальному смеху, чем его обычное злобное кудахтанье. Должно быть,
презрение осталось его единственным связующим звеном с человеческими
чувствами:
- Самое безопасное? Я не был так в этом уверен, мальчик. Держись
подальше, если хочешь, от нашего более широкого мира - и молись ради
твоего же блага, чтобы он держался подальше от тебя! Интересно, будет ли
это так. Твоя судьба неясна, даже в моих глазах - известно ли тебе об
этом? Но если случится так, что она выйдет за пределы того, что ты познал
до сих пор, меня это не удивит. А случись такое - как бы ты ни боролся,
чтобы избежать своей судьбы, она все равно непременно отыщет тебя.
Я сглотнул. Палуба подо мной вдруг стала ледяной, но рука Клэр,
лежавшая в моей, была теплой и крепко держала меня. Словно она нетерпеливо
стремилась увести меня...
Я поднялся, и Клэр поднялась со мной:
- Сколько осталось до того, как мы доберемся домой? - спросила она.
- Ну, еще много часов, моя дорогая, - прогремел Пирс. - Пока мы снова
не пересечем рассвет. На закате - котором закате, штурман?
Джип ухмыльнулся:
- На закате того дня, когда мы отплыли. Они и не успеют тебя
хватиться.
Я разинул рот, но Молл только коротко рассмеялась:
- Недаром он зовется Штурманом. Во Времени для него существует совсем
немного мелей.
Я удивленно покачал головой. Клэр, по-прежнему принимавшая все как
должное, только прыснула и потянула меня за собой к трапу. Смеясь и легко
подпрыгивая под музыку Молл, она повела меня за руку вниз на палубу. Я шел
не оглядываясь. Но у дверей моей каюты я заколебался, вглядываясь в ночь.
Там, далеко впереди, прямо над горизонтом - была ли эта чуть более темная
полоска первым признаком земли или просто очертаниями темного облака? Что
бы там ни было, она висела там, как граница между морем я небом или барьер
между широким миром и узким, между многими снами и единственным холодным
пробуждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138