Майкл Скотт РОЭН
В ПОГОНЕ ЗА УТРОМ


1
Я резко нажал на тормоз и остановился; машина, шедшая впереди,
промчалась через перекресток как раз в ту минуту, когда сменился свет. Я
сидел, ругая себя, и следил за тем, как исчезали в сгущавшемся сумраке
задние фары, а за ними устремлялись вдаль бесконечные движущиеся ряды.
Идиот, сидевший сзади в шикарной спортивной машине немецкой марки,
просигналил, но я был слишком раздражен, чтобы обращать на него внимание.
Перед тем, как сменился свет, у меня было время - полсекунды, я мог
утопить педаль газа до пола и прорваться. Я был достаточно близко к
светофору, чтобы проскочить, но эта развязка была сложной, запутанной, да
и видимость во все четыре стороны была паршивая. Достаточно было найтись
кому-нибудь столь же нетерпеливому, как я, и... Черт бы побрал, я же
заботился о безопасности! Но в этом ведь был весь я, не так ли? Надежный
водитель, надежная машина, надежная работа, жизнь без опасностей и
приключений...
Тогда почему я так разъярился? На работе у меня был не тот день,
чтобы взвыть окончательно, да такие дни вообще выпадали редко. И вдруг я
по-глупому пожелал, чтобы так оно и было, чтобы у меня был повод, от чего
взвыть, с чем побороться, чтобы придать жизни какую-то изюминку. Я поднял
глаза к небу и вдруг сразу позабыл все свое раздражение. Солнце уже зашло,
оставив землю во мраке, но в сгущавшихся тучах оно все еще освещало новый
пейзаж - какое-то редкое, фантастическое побережье на закате: покатые
холмы, глубокие заливы, полосу прибрежных отмелей, бесконечные архипелаги
островов в тихих рукавах из расплавленного золота. Из-за пологого склона,
по которому уходила дорога, этот пейзаж казался еще более убедительным -
словно я смотрел вниз с крутого холма на настоящую дельту. Если не считать
того, что настоящая дельта была гораздо менее живописной: плоский, мрачный
промышленный речной берег был засорен сначала во время бума судов и
кораблестроения, а затем - еще раз, когда начался спад. Товары, с которыми
я имел дело, через эти доки теперь не проходили; доки казались настолько
же мертвыми, насколько живым казался небесный пейзаж.
Дикое разноголосье гудков оторвало меня от грез. Свет опять сменился,
и я задерживал очередь. С некоторой долей злорадства я дал полный газ и
так быстро промчался через перекресток, что оставил блестящего мерзавца
стоять позади меня. Однако здесь круговое движение переходило в двухрядку,
и буквально через несколько секунд он догнал меня и, урча, с беспечной
легкостью промчался мимо. Меня охватило желание погнаться за ним, бороться
и биться с ним, как на дуэли, просто ради престижа, но я отказался ему
поддаться. Что со мной происходит? Раньше я всегда испытывал отвращение к
болванам, выкидывавшим номера на переполненных пригородных дорогах, -
такое же отвращение я испытывал и сейчас, раз уж на то пошло. Вопрос о
трусости здесь не стоял - ведь в определенном смысле подвергались риску
жизни других людей. Да и в любом случае мы уже снова возвращались в
пределы нормальной скорости. Мимо меня промчался еще один автомобиль - той
же марки, того же производства и года выпуска, что и мой, даже цвет был
одинаковым. Мне пришлось внимательно посмотреть на него, чтобы убедиться в
том, что машина не моя, и я снова обругал себя. Напряжение сказывалось или
что? Как бы там ни было, сидения в той машине были под леопардовую шкуру,
а на перчаточном ящике кивала собачка. В моей, по крайней мере, ничего
такого не было; а впрочем, с тем же успехом могло и быть - таковы, во
всяком случае, были мои ощущения по отношению к ней и самому себе в тот
момент. Господи, мне тоже следовало бы ездить на "порше"! Или на
чем-нибудь менее пижонистом - "рейндж ровере" или бешеном МГ, на чем-то,
что могло бы разогнать холодную кровь лучше, чем мой опрятный спортивный
автомобиль. Если бы я был действительно птицей высокого полета, как все
утверждали - этаким чудо-мальчиком, мне полагалось бы по меньшей мере
получать от всего этого чуть больше удовольствия, вместо того, чтобы
откладывать всю свою наличность в позолоченную кубышку, в банк и в чуточку
нелегальное золото.
Я остановился у входа - все тот же обычный вход, самый короткий путь
домой. Домой к чему? В моей памяти возникла моя квартира - моя чистенькая,
пустая, тщательно спроектированная дорогостоящая маленькая мансарда, где
становилось все теплее, когда включалось отопление. Мне неожиданно стало
тошно при мысли о том, что надо готовить обед, а перспектива есть
что-нибудь подогретое из морозильника прельщала меня еще меньше. Я резко
переключил передачу, как раз вовремя просигналив о перестроении. Я
намеревался пообедать вне дома, причем не там, где ел обычно. Возможно,
утром я об этом пожалею, но сейчас я собирался найти какое-нибудь более
экзотическое место, пусть даже оно окажется не слишком чистым. На эту
мысль меня навели доки; я припомнил, что там было множество странных
местечек, когда я проезжал там в последний раз - Господи, как же давно это
было! Я тогда был подростком, так что могло быть и десять лет назад. И
ехал я просто на автобусе, выглядывая в окно, по пути куда-то в другое
место. Я был ребенком, когда ступал по этому асфальту в последний раз, в
те времена, когда отец водил меня смотреть, как разгружают суда. Я любил
корабли, но доки иногда казались мне довольно печальными - с сорняками,
прорезавшимися между старыми флагштоками и ржавеющими рельсами кранов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138