Попытка обобщить эти разрозненные постановления пу-
тем формулирования общих принципов уголовной ответст-
венности соучастников была предпринята в <Руководящих
началах по уголовному праву РСФСР>, изданных НКК)
РСФСР 19 декабря 1919 г. [23]. В этом акте, являвшемся
первой пробой формулирования и систематизации норм
Общей части советского уголовного права, назывались три
вида соучастников: исполнители, подстрекатели и пособни-
ки ". Организаторы, о которых шла речь в ряде первых де-
Например, в инструкции НК.Ю РСФСР от 19 декабря 1917 г. <О
революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его веде-
нию, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний>
указывалось, что <революционному трибуналу подлежат дела о лицах:
а) которые организуют восстание против Рабоче-Крестьянского Прави-
тельства, активно противодействуют последнему... или призывают дру-
гих лиц к противодействию или неподчинению ему> [20]. В ст. 2 декре-
та СНК РСФСР <О взяточнистве> от 8 мая 1918 г. устанавливалось,
что такому же наказанию, как виновные в принятии взяток, подвер-
гаются лица: <а) виновные в даче взятки и б) подстрекатели, пособни-
ки и все прикосновенные к даче взятки служащие> [21]. Следующий
за ним декрет, направленный на борьбу с преступлениями,- <О спе-
куляции>,-принятый 22 июня 1918 г. [22], уже не ограничивался
простым перечнем подстрекателей, пособников и прикосновенных к
преступлению лиц и указанием на их равную в принципе ответствен-
ность с главным виновником, но и давал также примерный перечень
деяний, рассматриваемых как соучастие в спекуляции, позволяющий су-
дить, насколько широко законодатель в тот период очерчивал круг
соучастников, а следовательно, и о том, как он истолковывал конкрет-
ную криминологическую реальность.
В законодательной практике Украинской ССР термины <пособник>,
<соучастник> и <подстрекатель> впервые встречаются в декрете СНК
УССР от II июня 1919 г. <Об ответственности лиц, виновных в пере-
возке помимо почтового ведомства писем, денег и посылок>. Ст. 2 это-
го декрета, в частности, устанавливала, что <пособники, соучастники,
подстрекатели и прикосновенные лица отвечают наравне с главными
виновниками>.
Вопросам соучастия посвящен раздел V <Руководящих начал>
(ст. 21-24). Ст. 21 указывает, что <за деяния, совершенные сообща
группою лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители,
так и подстрекатели и пособники. Мера наказания определяется не сте-
пенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им
деяния>.
Следует указать, что данное выше определение соучастия ограни-
чено в двух направлениях. Во-первых, оно охватывает лишь соучастие
в форме участия в организации, т. е. соучастие 501 спепэ, и участие в
кретов Советской власти, в этом акте вообще не упомина-
лись. Не упоминались они и в первом советском Уголовном
кодексе, утвержденном третьей сессией ВЦИК. 22 мая 1922 г.
[24], Как и <Руководящие начала> этот кодекс называл
лишь исполнителей, подстрекателей и пособников . Не из-
менилось положение и с принятием 31 октября 1924 г. перво-
го общесоюзного закона, посвященного вопросам уголовной
ответственности,- Основных начал уголовного законода-
тельства Союза ССР и союзных республик [19]. В этом ак-
те вопросам соучастия была посвящена только одна ста-
тья, в которой указывалось, что наказание <применяется в
отношении всех соучастников (подстрекателей, исполните-
лей, пособников) в зависимости как от степени их социаль-
ной опасности, так и от степени участия в преступлении>.
Как видим, здесь устанавливается только общий принцип
ответственности при соучастии, но не дается ни определения
самого института, ни видов соучастников, круг которых по-
вторяет то, что было зафиксировано и в <Руководящих на-
чалах>. Естественно, что за эти пределы не выходили и при-
нятые в 1927-1937 гг. республиканские уголовные кодексы,
которые в конструкции своей Общей части базировались (с
некоторыми нюансами) на положениях <Основных начал>
1924 г.
И только с принятием в 1958 г. Основ уголовного зако-
нодательства Союза ССР и союзных республик [17] круг
соучастников был дополнен фигурой организатора. Возни-
кает вопрос: что же изменилось к моменту принятия Основ
толпе. Соучастие же в собственном смысле этого слова остается, по
существу, за рамками данного определения. Во-вторых, оно ограничи-
вает критерий наказуемости соучастников. Это ограничение критерия
ответственности приводит фактически, как справедливо замечает
А, Н. Трайнин [220, 48}, к отрицанию института соучастия в целом, так
как игнорирование степени участия того или иного лица в преступле-
нии и выдвижение на первый план его общественной опасности делает
ненужным существование специального института. Такое ограничение
тем более непонятно, что <Руководящие начала> противопоставляют
степень участия в преступлении степени опасности преступника, в то
время как в действительности степень участия преступника в осущест-
влении преступного деяния сплошь и рядом является существенным
показателем его опасности.
Мы не вдаемся здесь в характеристику отличий постановлений
о соучастии, данных в УК 1922 г., а также в <Основных началах уголов-
ного законодательства Союза ССР и союзных республик> и принятых
на их базе республиканских уголовных кодексах, хотя и сами эти от-
личия являются интересным материалом для суждений о том кримино-
логическом подходе, который был использован законодателем в то вре-
мя. Подробный разбор этих отличий дан в нашей книге <Учение о со-
участии по советскому уголовному праву>, выпущенной в свет изда-
тельством <Наукова думка> в 1969 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85