Как по характеру, форме, так и по содер-
жанию, деятельность организатора существенно отли-
чается от деятельности исполнителя преступления. Роль
организатора столь же далеко выходит за пределы ис-
полнения преступления, как и за пределы подстрека-
тельства и пособничества, ибо организатор, как это от-
мечалось выше, руководя подготовкой и совершением
преступления, зачастую не принимает непосредственного
участия в выполнении действий, образующих конкрет-
ный вид преступления. Причем деятельность организа-
тора, как правило, опаснее деятельности всех других со-
участников и отождествление такой деятельности с про-
стым исполнительством могло лишь затушевать это об-
стоятельство. До издания нового закона могла идти речь,
таким образом, только о вынужденном распространении
на организатора правил квалификации, применяемых к
исполнителю. В настоящее время, когда в Основах уго-
ловного законодательства 1958 года признаки деятель-
" <Сборник постановлений Пленума и определений коллегий
Верховного Суда СССР 1942 г.>, М" 1947, стр. 32; см. также дело
В. и Т. (<Судебная практика Варховного Суда СССР> 1950 г. № 2,
стр. 3-4). Аналогичные положения развиваются и авторами учеб-
ного пособия по советскому уголовному праву (М., 1952, стр. 308).
ности организатора описаны и таким образом пробыл за
кона ликвидирован, при квалификации действий органи-
затора необходимо применять общие правила, т. е. его
действия должны будут квалифицироваться по статье
Особенной части, предусматривающей совершенный вид
деяний и ст. 17 Основ уголовного законодательства.
Только такая квалификация даст возможность считать
обоснованным привлечение лица к ответственности в ка-
честве организатора и гарантирует соблюдение требова-
ний социалистической законности.
Таким образом, при соучастии с распределением
ролей действия каждого из соучастников должны ква-
лифицироваться с учетом его роли в преступлении и
соблюдением изложенных правил.
/""Однако из этих общих правил возможны исключе-
ния. В Особенной части в качестве самостоятельного ви-
да преступной деятельности иногда выделяется совер-
шение того или иного преступления в определенной
форме соучастия. При рассмотрении форм соучастия
было отмечено,- что законодатель отдельные формы со-
участия, обычно наиболее опасные - организованную
группу и преступное сообщество иногда включает или
в качестве одного из признаков при описании в Особен-
ной части определенного преступления (например, бан-
дитизм предполагает соучастие в форме банды), или в
качестве квалифицирующего обстоятельства, на основе
которого выделяется специальный квалифицированный
вид определенного преступления (например, организо-
ванная группа (шайка) при хищении социалистического
имущества, краже личного имущества и разбое). В этих
случаях, хотя между членами шайки и преступного со-
общества чаще всего также происходит разделение ро-
лей и не обязательно все они принимают непосредствен-
ное участие в совершении соответствующего преступле-
ния, однако действия всех членов шайки и преступного
сообщества должны квалифицироваться непосредствен-
но по той статье Особенной части, в которой содержит-
ся указание на эти формыИное решение вопроса про-,
тиворечило бы воле законодателя, который, учитывая
повышенную общественную опасность преступлений;
при совершении их в данной форме соучастия, выделяет
специальный состав, предусматривающий именно тако-
го рода объединенную преступную деятельность. Эта

особенность порядка ответственности членов указанных
преступных объединений и соответствующие ему пра-
вила квалификации не всегда в достаточной мере учи-
тывались. Н. Д. Дурманов, например, вскоре после из-
дания Указов от 4 июня 1947 г., касаясь вопроса об от-
ветственности членов организованной группы (шайки),
писал: <Участники такой организованной группы (шай-
ки) должны отвечать за совокупность хищений, совер-
шенных при их участии. В отдельных случаях, .когда
участник такой организованной группы (шайки) прини-
мал участие только в единичном хищении, караемом по
ст. ст. 1 или 3 Указа (<Об уголовной ответственности
за хищение государственного и общественного имуще-
ства>. - Г. К.), и когда только это единичное хище-
ние охватывалось его умыслом, возможна, в соответст-
вии с характером вины, ответственность такого участни-
ка шайки не по ст. ст. 2 или 4, а по ст. ст. 1 или 3 Ука-
за> . Таким образом, Н. Д. Дурманов предлагал диф-
ференцировать ответственность членов шайки не в пре-
делах статей, непосредственно предусматривающих ор-
ганизованное хищение, а считал возможным квалифи-
цировать действия отдельных участников по статьям
Указа, предусматривающим хищение без отягчающих
обстоятельств. Эта точка зрения, вероятно, опиралась
на практику применения законодательства- об ответст-
венности за хищения социалистического имущества,
действующего до издания Указа от 4 июня 1947 г. В то
время в случаях совершения организованных хищений
социалистического имущества ответственность участни-
ков хищения часто подразделялась. Действия организа-
торов и активных участников хищения квалифицирова-
лись по Закону от 7 августа 1932 г. <Об охране иму-
щества государственных предприятий, колхозов и ко-
операции и укреплений общественной (социалистиче-
ской) собственности>, а действия второстепенных уча-
стников организованного хищения квалифицировались
по соответствующим статьям уголовного кодекса (на-
пример, п.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96