Трайнин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 98.
Ї <Советское уголовное право. Общая часть>. М" 1952, стр.
297-317; В. Д, Меньшагин, 3. А. Вышинская, Совет-
ское уголовное право, М" 1950, стр. 148-156: М. Д. Шаргород-
ский. Вопросы Общей части уголовного права, М., 1955, стр. 14>-
154; Н. Д. Дурманов, Вопросы соучастия в судебной практике
Верховного Суда СССР, <Социалистическая законность> 1947 г. №8.
124
за соучастие и назначение справедливого наказания
каждому соучастнику. Следует также отметить, что при-
нятая советским уголовным правом классификация, в
отличие от различения соучастников буржуазным правом,
не является формальным делением, сковывающим суд в
выяснении и оценке, с точки зрения общественной опас-
ности, значения той или иной деятельности (организа-
тора, подстрекателя, пособника или исполнителя) в кон-
кретном преступлении. Ни в теории советского уголов-
ного права, ни в законодательстве не проводится пред-
варительное подразделение всех соучастников на <глав-
ных> и <второстепенных> и не дается заранее установ-
ленного, годного на все случаи жизни соотношения сте-
пени общественной опасности и наказуемости отдельных
видов соучастников.
Классификация соучастников не сразу сложилась в
советском уголовном законодательстве, теории уголов-
ного права и судебной практике. Упоминание о всех от-
меченных видах соучастников имелось уже в первых за-
конодательных актах Советской власти, касавшихся уго-
ловной ответственности за отдельные преступления. Ча-
ще всего декреты, постановления СНК и инструкции
НКЮ содержали указания на особую ответственность
организаторов преступлений (вождей, главарей, руково-
дителей контрреволюционных и других преступных орга-
низаций) . Однако в Руководящих началах по уголов-
ному праву РСФСР 1919 года, Уголовном кодексе 1922
года, Основных началах уголовного законодательства
Союза ССР и союзных республик 1924 года и, наконец,
в уголовных кодексах союзных республик в статьях о со-
участии, .к сожалению, дается описание действий лишь
исполнителя, подстрекателя и пособника. Об организа-
торе преступления и признаках, характеризующих его
деятельность, даже и не упоминалось. Это был тем бо-
лее ощутимый пробел, что в Особенной части как Уго-
ловного кодекса 1922 года (ст. ст. 58, 65, 74,75, 77, 78,
80), так и в уголовных кодексах союзных республик (на-
пример, ст. ст. 58", 592, 62, 200 УК РСФСР) не только
упоминается об организаторской деятельности отдельных
1 <Об аресте вождей гражданской войны против революции>,
декрет СНК РСФСР 28 ноября 1917 г. (СУ РСФСР 1917 г. № 5);
Инструкция НКЮ о революционном трибунале, 19 декабря 1917 г.
(СУ РСФСР 1917 г. № 12); <О подсудности революционных трибу-
налов>, <Известия ВЦИК> 6 октября 1918 г. в др.
лиц при совершении соответствующих преступлений, но
подчас даже особо оговаривается повышенная ответст-
венность организаторов, руководителей и т. п.
Кроме того, практика борьбы с совместной преступ-
ной деятельностью нескольких лиц, особенно если по-
следние сорганизовались в шайку или преступное сооб-
щество, наглядно показала, что наиболее опасной фигу-
рой среди соучастников зачастую является именно орга-
низатор группы. Причем признаки деятельности органи-
затора не укладывались в рамки определения таких ви-
дов соучастников, как исполнитель, подстрекатель и по-
собник. Это обстоятельство, естественно, не могло игно-
рироваться советским уголовным правом, считающим ре-
шающим мерилом ответственности степень реальной об-
щественной опасности преступной деятельности и дея-
теля. Поэтому указанный пробел был восполнен судеб-
ной практикой и теорией советского уголовного права,
четко определивших признаки преступной деятельности
и условия ответственности организатора . Однако отсут-
ствие определения признаков деятельности организатора
и даже простого упоминания о нем в законе отрицатель-
но сказывалось на практике борьбы с организованными
преступлениями, ослабляя внимание следственных и су-
дебных органов к установлению лиц, организующих и
направляющих преступную деятельность других соучаст-
ников. Не случайно в постановлении пленума Верховно-
го Суда СССР от 10 апреля 1941 г. <О судебной практи-
ке по делам о преступлениях, составляющих пережитки
родового строя> отмечалось как серьезный недостаток
судебной практики то, что <суды нередко ограничивают
свою деятельность осуждением только непосредственных
исполнителей преступления, выявление которых пред-
ставляет собой обычно сравнительно тоньше трудностей,
не учитывая, что подстрекатели и организаторы дейст-
В уголовном праве зарубежных социалистических стран, так
же как и советском уголовном праве, весьма последовательно про-
водится дифференциация соучастников на основе объективных
критериев, с четким описанием в законе признаков каждого из ви-
дов соучастников.
В уголовных кодексах некоторых зарубежных социалистических
стран уже давно нашел весьма удачное законодательное решение
и вопрос об ответственности организатора. Так, ст. 13 УК Народной
Республики Албании 1952 года наряду с исполнителем, подстрека-
телем и пособником содержит указание и на организатора, с опреде-
лением признаков его преступной деятельности.
вуют в ряде случаев из противогосударственных побуж-
дений и потому представляют собой особую социальную
опасность> .
Понятно, почему в новом уголовном законодатель-
стве необходимо было восполнить этот пробел.
В ст. 17 Основ уголовного законодательства Союза
ССР и союзных республик 1958 года дается перечень
всех видов соучастников (исполнителя, организатора,
подстрекателя, пособника) с описанием признаков дея-
тельности каждого из них, что , является дальнейшим
шагом и в развитии института соучастия и укреплении
социалистической законности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96