Однако эти
предложения, отвергнутые практикой еще в период дей-
ствия Уголовного кодекса 1922 года, не были восприня-
ты ни советским уголовным законодательством, ни су-
дебной практикой и позднее, так как они могли лишь
ослабить борьбу с организованной преступной деятель-
ностью, хотя и не являющейся профессиональной, но тем
не менее имеющей устойчивые организационные формы
и потому представляющей повышенную общественную
опасность.
Кроме того, профессиональная преступность уже в
период издания Уголовного кодекса 1926 года стала
редким явлением, которое почти совсем исчезло в пе-
риод завершения строительства социалистического об-
щества в нашей стране. Не случайно поэтому А. Н. Трай-
нин в своих последующих работах, говоря о понятии
преступного сообщества и отличии его от других форм
соучастия, отбрасывает признак профессионализма, пе-
ренося центр тяжести на устойчивость организационных
форм. <Соучастие особого рода, - писал А. Н. Трайнин
в 1941 году,-есть высшая ступень совместной преступ-
ной деятельности. Здесь между действующими совмест-
но лицами существует не только предварительное согла-
шение,-этим соучастие особого рода отличается от
простого соучастия, - но соглашение, принявшее более
стойкие организационные формы, - этим соучастие осо-
бого рода отличается от соучастия квалифицированного.
Соучастие особого рода есть длительное сплоченное со-
участие, готовый людской аппарат для совершения пре-
ступлений> Это определение в основном правильно
отражало понятие преступного сообщества и его основ-
ные признаки, сложившиеся в судеоьои практике и тео-
рии советского уголовного права в тот период. Боль-
шинство теоретиков как при определении общего поня-
тия преступного сообщества, так и при определении от-
А. Н. Трайния, Уголовное право. Общая часть, М., 1929,
стр. 348-349.
А. Н. Трайнин, Учение о соучастии, М" 1941, стр. 81-82.
дельных его разновидностей, выдвигало в качестве
обязательного признака преступного сообщества устой-
чивость группы, понимаемую в смысле многократности
задуманных или совершенных группой преступлений.
Так, А. Лаптев определял преступное сообщество как
<...длительное сплоченное соучастие в целях совершения
не одного, а многих преступлений> . При определении
отдельных разновидностей преступного сообщества, в
частности банды, большинство авторов также указыва-
ло на обязательность признака устойчивости. В Ком-
ментарии к УК РСФСР 1926 года авторы, говоря о
контрреволюционной организации, хотя и избегают да-
вать ее определение, но из данного ими описания усло-
вий ответственности членов организации все же сле-
дует, что контрреволюционной организации присуще со-
ставление плана, предполагающего выполнение членами
данной организации ряда преступлений
Позиция судебной практики по данному вопросу
очень четко была выражена в определении Верховного
Суда СССР от 29 июня 1946 г. по делу М. В этом опре-
делении указывалось: <Для наличия бандитизма тре-
буется, чтобы группа была устойчивой, чтобы соверше-
ние преступлений предполагалось участниками группы
не в виде одного только намеченного акта нападения,
после чего группа должна прекратить свое существова-
ние, а в виде постоянной или временной деятельности,
рассчитанной на неоднократность совершения преступ-
ных действий. Таким образом, бандитизм предполагает
группу, созданную не для осуществления одного пре-
ступного действия, а для осуществления преступной
деятельности> .
А. Лаптев, Соучастие по советскому уголовному праву,
<Советская юстиция> 1938 г. № 23-24, стр. 15.
" См. <Уголовное право. Особенная часть>, М., 1938, стр. 128,
<Уголовное право. Особенная часть>, М" 1943, стр. 101.
См. А. Т райни н, В. Меньша г~а и, 3. Вышинская, УК
РСФСР, Комментарий, М., 1946, стр. 76. В отношении определения
признака устойчивости при бандитизме авторы занимают очень про-
тиворечивую позицию, утверждая в одном и том же пункте, что
для банды необходимо: <наличие объединяющей всех членов бди-
ды цели - совершения п (р е ступле н и и; банда предпола-
гает тесно связанную между собой и более или менее устойчивую
группу лиц, объединяющуюся для совершения одного или н е-
скольких преступлений> (стр. 81) (разрядка моя. -Г. К.).
<Судебная практика Верховного Суда СССР 1946 г.> вып. VI
(XXX), М,, 1947, стр. 15.
Таким образом, устойчивость, в смысле многократ-
ности задуманных или совершенных группой преступле-
ний в течение весьма длительного времени, признава-
лась обязательным признаком любого преступного сооб-
щества как в теории советского уголовного права, так и
в судебной практике, хотя в последней иногда, особенно
при применении ст. 59 УК, делались отдельные отступ-
ления от этого признака . Однако такое понимание
устойчивости не соответствовало в полной мере ни зако-
ну, ни сущности понятия преступного сообщества, как
наиболее опасной формы соучастия. Недостатки опреде-
ления устойчивости лишь как многократности задуман-
ных или совершенных группой преступлений, т. е. как
чисто количественного признака, не отражающего харак-
тера связей между соучастниками, справедливо отмечал
В. Н. Ошеров еще в связи с определением понятия
<шайки>, которая рассматривалась по Уголовному ко-
дексу 1922 года как одна из разновидностей преступного
сообщества. Указывая на то, что один этот признак да-
леко не всегда может дать правильное представление
о действительной опасности той или иной группы, автор
приводит для сравнения два весьма элементарные при-
мера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96