«Кому все это нужно?» — подумала она и произнесла:— Берт, давай раз и навсегда покончим с этим. Хорошо? * * * Вечерами по понедельникам в покер играли свободные от дежурств офицеры со всех городских участков. Обычно партия составлялась из семи игроков, хотя так или иначе их никогда не бывало меньше шести или больше восьми. Но при восьми участниках игра становилась неуклюжей и громоздкой. Если играют восемь человек, а в колоде только пятьдесят две карты, тут уж не разойдешься, не разыграешь дикие, сумасшедшие комбинации, а детективы предпочитали именно такие. Игра в покер была для них своеобразным способом снятия стресса. Ставки были невысоки; даже если тебе всю ночь карта не прет, просадишь пятьдесят, от силы шестьдесят долларов. А чувство азарта в обстановке, где риск не приобретает убийственных реалий, приятно щекотал нервы мужчин, которым частенько приходилось ставить на карту саму жизнь.Детектив Мейер раздумывал, стоит ли ставить на комбинацию которая пока выглядела как так называемая «масть-стрит», или «флэш», но с прикупом могла образовать довольно мизерную «стрит». Если прикуп вообще придется в масть.В конце концов он решил рискнуть.— В банке доллар, — сказал он. — А я добавляю еще один сверху.Моррис Голдстин, детектив из 73-го, подняв брови, выпустил струю из своей трубки. У него на руках уже была тройка маленьких треф и двойка, тоже трефовая, но, казалось, он был весьма удивлен тем, что Мейер не только вступил в игру, но еще и ставку поднял.В этой партии оставалось всего трое игроков. Мейер, у которого скомбинировался «фул-хауз», или «полный дом», то есть комбинация из трех королей и двух тузов; Голдстин с неполным «цветом», набором карт одной масти; а также Руди Гонсовски из 103-го. Этот наверняка проигрывал. Ему ничего не «светило», даже если бы он прикупил что-нибудь стоящее к своей банальной «двойке», состоявшей из двух пиковых семерок, то есть хотя бы «утроил» ее. Голдстин снова полыхнул трубкой и осторожно повысил ставку еще на один доллар. Вообще-то он был неважнецким покеристом, и Мейер вообразил, что Голдстин все еще старался блефовать, имея на руках весьма сомнительный «флэш». Гонсовски вышел из игры, что было неудивительно. Мейер все это взвешивая.— Суетитесь, дамы, — сказал Паркер. — Не в маджонг же играем.Этим вечером они играли в его квартире. Другими игроками были детектив Генри Флэннери из полицейского управления и Лео Палладино, из участка, расположенного неподалеку от центра города. Оба — прекрасные игроки, обычно они уезжали домой с выигрышем. Однако нынче терпели поражение за поражением. Они сидели за спинами играющих, с уныло-нетерпеливыми лицами неудачников, ожидая, когда же Мейер наконец решится на что-нибудь.— Снова увеличиваю ставку, — объявил Мейер и прибавил к банку четыpe доллара пятьдесят центов.Голдстин опять поднял брови и торжественно выпустил клуб дыма из трубки.— И еще сверху, — добавил он, доложив два доллара. Мейер понял, что пришло время поверить: это уже не блеф.— Ну-ка, откройся, — попросил он.Голдстин продемонстрировал трефовую двойку.— Вот так-то, — произнес Мейер и смешал свои карты.— Тебе давно следовало догадаться, что именно у него на руках, — заметил Паркер, собирая колоду и начиная ее тасовать. — Но он же начал торговаться только после того, как прикупил четвертую карту, — защищался Мейер...— А вот интересно знать, какого беса ты, Гонсовски, делал в этой партии?Эту ремарку подал Флэннери, который к тому времени проигрывал уже тридцатку.— Но у меня же были две «пары» при первой сдаче, — сказал Гонсовски.— Эти «пары» ты мог бы забить себе в глотку при «флэше» у партнера, — заявил Палладино.— Тебе все тузов подавай, — вставил Флэннери, — короли тебя уже не устраивают. Вот Мейер и разбил тебя в пух и прах.Паркер, сдавая карты, объявил:— А эта игра называется «Вдовы».— Что за черт? Какие еще там «вдовы»? — спросил Палладино.— Новая игра, — пояснил Паркер.— Еще одна сумасшедшая игра, — сказал Флэннери.И он, и Палладино были отнюдь не в восторге от проигрыша.— Смотрите — пригласил Паркер, — я откладываю две лишние сдачи...— Ненавижу эти идиотские сумасбродные игры, — заявил Флэннери.— Кладу их «рубашками» вверх, — продолжал Паркер. — В одной сдаче три карты, в другой — пять. И та, и другая «рубашками» вверх.— А сколько карт у каждого партнера в этой игре? По пяти? — осведомился Гонсовски.— Как ты думаешь, черт тебя побери, что это вообще такое? — спросил его Палладино.— Это могла бы быть игра с семью картами. Откуда мне знать, что это такое? В жизни никогда не играл в такую игру. До сегодняшнего вечера ничего о ней не слышал.— От нее уже разит, — проговорил Флэннери.— Итак, две сдачи, «рубашками» вверх, — сказал Паркер. — Они называются «вдовами», эти сдачи. Одна, две, три, — произнес он, сдавая карты. — Это первая «вдова»... И — одна, две, три, четыре. пять. А это — вторая.— Почему они именуются «вдовами»?— Не знаю. Именуются и именуются. И такое название у игры — «Вдовы».— Мне до сих пор неясно, — заявил Гонсовски, — в чем ее суть.— Каждому по пять штук, — сказал Паркер, сдавая карты всем сидящим вокруг стола. — По одной карте «втемную», а четыре открываются по очереди. Делаем ставки после каждого открытия.— А что потом? — спросил Мейер.— Если, открыв третью карту, ты недоволен тем, что у тебя на руках, можешь ставить на «вдову», состоящую из трех карт. Тот, кто сделает наивысшую ставку, кладет денежки в банк, сбрасывает свою сдачу и получает новую: вот эти три карты первой «вдовы».— С каждой минутой звучит все гаже и гаже, — заметил Палладино.— Это хорошая игра, — сказал Паркер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93