.. Правда, все вышесказанное опять не объясняло, почему сидит такая «заноза в заднице», если вы чернокожий.— Ты знаешь, — вдруг спросил Браун, — что бывает, если у черного сохнет кожа?— Нет, — сказал Карелла. — Что?Он продолжал думать о порочном круге, столь ловко описанном Брауном.— Помимо того, что это причиняет массу неудобств. Не знаешь?— Да нет, не знаю.— Мы сереем. Вот, что бывает.— Ага, — нейтрально выразился Карелла.— Вот почему, — продолжал Браун, — нам приходится употреблять уйму всяческих лосьонов и масел. Смазывать ими кожу. Это не только у женщин такое. Это и у мужчин тоже.— Вот оно что, — произнес Карелла.— Да, да. Приходится смазывать кожу жиром. Чтобы избавиться от шелухи... Ну-ка, повтори адрес, куда мы едем.— Триста четырнадцать, Саус-Дрейден.— Масло какао, кольдкрем, вазелин, вся эта дрянь, дерьмо. Нам приходится употреблять все это, чтобы не становиться серыми, как призраки...— Ну, мне ты не кажешься серым, — сказал Карелла.— Потому что я втираю всю эту дрянь в шкуру. Вот так-то. Но я предрасположен к появлению угрей на этой шкуре.— Ага.— Это еще когда я был подростком. Поэтому, чем больше втираю гадость в шкуру, тем больше появляется угрей. Вот тебе второй порочный круг. Я даже думаю бороду отпустить. Клянусь Господом Богом.Но Карелла опять не понял, к чему бы это.— Подай еще вперед, — сказал он.— Я уже вижу, — отозвался Браун.Он подкатил к обочине, свернул к паркингу у дома 314 по Саус-Дрейден, вылез из машины, закрыл ее и присоединился к Карелле, стоявшему на тротуаре.— Вживленные волосы, — сказал Браун, — вроде парика.— Ага, — реагировал Карелла. — Ты видишь магазинчик-бутик? Хм, бутик! Ни больше, ни меньше.Магазинчик назывался «Ванесса». Лоис Стайн пояснила, что это не имело ничего общего с ее собственным именем, но звучало как бы с британским акцентом, слегка даже снобистски, и это привлекало изысканных, неординарных женщин. Именно их и обслуживал такой магазин. Впрочем, и сама Лоис выглядела неординарной дамой: великолепный грим, очень элегантный стиль. Тип медовой блондинки с русалочьими глазами. Таких часто видишь в коммерческих клипах: шевелюра по ветру, прозрачные юбчонки не скрывают возмутительно длинных ног. Маргарет Шумахер говорила им, что ее приемной дочери тридцать семь лет, но вот уж чего никак не дашь: она выглядела лет на двадцать с небольшим. Безупречная фигура; серо-голубые глаза придавали лицу выражение таинственно-безмятежного спокойствия.Голосом, таким же мягким и ровным, как и ее внешность, — а именно такие слова Карелла употребил бы, описывая внешний вид Лоис, — она сразу же заявила, что была очень близка с отцом и что их взаимоотношения с достоинством перенесли горький удар в виде отцовского развода и нового брака. Она даже в толк не могла взять, как такое могло случиться с ним. Ее отец — жертва перестрелки? Даже в этом городе, где закон и порядок...— Извините меня, — вдруг прервала свой рассказ Лоис, — я не хочу бросить тень на...Изящные тонкие пальцы прижались к губам, как бы запечатывая их. На губах не было помады, Карелла отметил это сразу же, только легчайшие синие тени на верхних веках у серо-голубых глаз. Ее волосы, казалось, были из кружевного золота. Среди дорогих безделушек, игрушек и пряжи, выставленных на продажу, Лоис была похожа на Алису, которая невзначай затесалась в спальню Королевы Имеется в виду знаменитая книга Л. Кэрролла «Алиса в Стране Чудес».

.— Это как раз то, о чем мы и хотели с вами поговорить, — сказал Карелла, — как такое вообще могло случиться.Он немного не договаривал. Именно об эту пору, повсюду, любой и каждый подозревался в совершении проклятого преступления. И в то же время...— Когда вы виделись с ним в последний раз? — спросил он.Он спрашивал это потому, что жертвы, — особенно в тех случаях, когда их что-нибудь или кто-нибудь беспокоит, — подчас делятся с родными и близкими сведениями, которые, на тот момент, возможно, и показались бы незначительными, но... Но теперь, в свете трагической кончины, такая информация могла бы сослужить хорошую службу... Давай, давай, Карелла, вперед... Он ждал ответа. Она делала вид, что вспоминала, когда видела отца в последний раз. Своего-то отца, которого убили в прошлую пятницу! В загадочных серо-голубых глазах появилась этакая задумчивость: я вспоминаю, думаю, думаю, когда же я видела дорогого папочку, с которым была так близка и вместе с кем пережила горечь развода и перипетии последующей женитьбы... Браун тоже ждал. Ему пришла в голову мысль, уж не устраивает ли им шоу эта хрупкая Недотрога. Нельзя сказать, что он был знаком со многими белыми женщинами, но знал массу черных. И среди них были даже блондинки, такие, как эта. И они тоже смогли бы мастерски довести тонкую игру до совершенства.— Я выпила с ним пару коктейлей в прошлый четверг, — сказала она.За день до того, как он схлопотал себе четыре пули в лицо. А две угодили в его дворняжку...— И во сколько это могло бы быть? — спросил Карелла.— В половине шестого. После того, как я закрыла лавку. Мы встретились неподалеку от его офиса. В баре «Крошка».— Скажите, был ли какой-нибудь особый повод для встречи? — спросил Браун.— Нет. Просто мы давно не виделись.— А обычно вы...— Да.— ...встречались, чтобы вместе выпить стаканчик-другой?— Да.— Не обед и не ужин?— Нет, Маргарет...Она замолчала.Карелла тоже. И Браун.— Она не одобряла папиных встреч с нами. Маргарет — женщина, на которой он женился после развода с мамой.Женщина, на которой он женился. Именно так, не опускаясь до того, чтобы называть ее женой. Просто женщина, на которой женился.— Ну и как вы к этому относились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93