— Скажите, вы такой же добрый человек, как Халстед? У вас что, мурашки бегут по коже, детектив Берк? Марта добровольно приняла вызов — заняться переговорами в исключительно опасной обстановке. Я, конечно, ясно представляю себе весь риск, связанный с этим предприятием. Неужели вы думаете, что не представляю? Уж я-то в эти игры играю давным-давно...«Ничего себе — игры», — подумала Эйлин.— ...и когда я говорю, что не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, то есть вообще никто — ни захватчик, ни жертва, ни тем более член моей команды, — я говорю именно то, что думаю. Я же не прошу вас сделать то, чего сам бы не сделал...«Ну вот ты и сделай», — подумала Эйлин.— И поверьте, — продолжал витийствовать Брэди, — что ваша безопасность мне так же дорога, как моя собственная. Да. Но сейчас ситуация достигла такой критической временной отметки, когда нам предстоит принять решение: или мы ублажим прихоть старика, или создадим реальный риск угрозы для жизни ребенка. Он дал нам десять минут, и восемь из них уже истекли. Так как же прикажете нам поступить, детектив Берк?— Сэр, вы настаиваете на том, чтобы я пошла туда безоружная?— Это то, что мы им обещаем. Всегда им обещаем... Нет оружия — нет потерь.— Но у него-то есть оружие, сэр.— А у них всегда оно бывает, — сказал Брэди. — Ножи, например. Уж какое-нибудь оружие да всегда есть.— У него револьвер, сэр.— Да, здесь именно такой случай.— Но ведь это должно быть просто сумасшествием с моей стороны! — воскликнула Эйлин.— Ну, это ваше дело — решать. Такая уж работа. — Брэди посмотрел на часы. — Ну как, Берк? У нас время кончается. Да или нет? Поверьте, в этом городе масса женщин-полицейских, которые сочли бы за счастье работать с нашей командой.«Женщины-полицейские, — подумала Эйлин. — Ну что? Разрубишь ты этот узел, детектив Берк? Мышь ты или человек?.. Ах, да поди оно все...»— Я поторгуюсь с ним, прежде чем войти.Брэди вытаращил глаза.— Поработаю с дверью. Старик может думать что угодно, но никто не войдет в квартиру до того, как он освободит девчонку и сдаст оружие. Это мое условие. Хотите — соглашайтесь, хотите — нет.Брэди не спускал с нее глаз.Она подумала, что, как бы ни обернулось дело, завтра же ее в этой команде не будет. То же, что с Мэри Бет Мулэни.— Хотите или нет? — повторил Брэди.А возможно, он выгонит ее, сейчас же...— Да, сэр. Хотите — да, хотите — нет, — сказала она.— Ну, если что-нибудь случится с девочкой... — произнес Брэди, не закончив фразы. * * * Старик подумал, что новая, «рыжая», дает сто очков той, костлявой, с глазами дворняжки. Жаль, правда, она не умеет говорить по-испански, но в его-то годы уже не до жиру. И так шикарно, что глаза у нее синие, как море, а груди мягко волновались, словно дюны на его родном острове. Веснушки золотым дождем осыпали щеки и переносицу. Просто красотка. Он очень везучий человек.— Нам надо поговорить, — сказала она. — Меня зовут Эйлин.Дверь в квартиру была чуть-чуть приоткрыта, на дверной цепочке. Он мог разглядеть ее лицо и тело в щелочку. Старик также знал, что и она видела револьвер у ушка девочки. А палец все время был на спусковом крючке.Его сын всегда держал в шкафу этот револьвер заряженным. Плохое у них здесь стало соседство, как только понаехали все эти чужеземцы.— А о чем мы будем говорить? — спросил он.— О том, как я к тебе войду.На курсах их учили не лгать захватчикам. Она постарается сделать так и на этот раз. Не скажет, что она шлюха. Но также и не скажет, что не шлюха. Маленькая недомолвка, которая может спасти ей жизнь. Пока. Пока кто-нибудь не пострадает. И этого она уже не переживет...— Не могу же войти к тебе, пока у тебя в руках револьвер, — сказала Эйлин.Она видела в щелку, что старик улыбнулся мудрой улыбкой. Морщинистый старец с белой бородой патриарха; темноглазая девчушка на коленке, револьвер у самого уха. Если что-нибудь с ней случится...— Я просто боюсь, ну, как это я войду, а у тебя револьвер.— Да, — подтвердил старик.Интересно, что бы это значило на самом деле?— Но ведь именно поэтому, — сказал он, — они и послали тебя ко мне, рыжуха. Разве не так? Потому что у меня револьвер.Он говорил с сильным акцентом, но вполне понятно. И кстати, совершенно логично. Единственная причина, заставившая их пойти на его условия, заключалась как раз в том, что у него был револьвер.— Твоя внучка тоже, наверное, очень напугана, — сказала Эйлин.— Я люблю мою внучку, — отозвался он.— Да, но я уверена, что она боится револьвера.— Нет, с ней все в порядке. Так, дорогая? — Он потрепал ее по спинке свободной рукой. — И потом я же ее отпущу, когда ты войдешь. Так на так, правда? Ты входишь, я ее отпускаю. И все счастливы.— Кроме меня, — произнесла Эйлин, улыбнувшись.Она знала, что у нее добрая улыбка.— Хм, я вовсе не хочу, чтобы ты осталась недовольна, — игриво сказал старик. — Уж я расстараюсь, чтобы сделать тебе хорошо.— Но только не с этим револьвером в руках. Я боюсь его!— Когда ты войдешь, — сказал он, — я отпущу девочку. Потом мы сможем закрыть дверь, и я уберу револьвер. Я сделаю тебя очень счастливой.«Ну, конечно, — подумала она, — не сомневаюсь...»— Послушайся меня, — Эйлин заговорщически понизила голос, — почему бы тебе сначала не отпустить девочку?Итак: сначала — заложник, оружие — потом. Все по правилам.— Ты входишь, она выходит, — сказал он. — Такой был уговор.— Да, но когда они с тобой договаривались, они не знали, что я боюсь револьверов.— Такая красивая и боишься маленького револьверчика? — кокетливо произнес старик и осторожно погладил висок девчонки дулом, она мигнула.«Боже, смилуйся...» — молилась Эйлин.— Я вправду боюсь, — повторила она. — А вот если отпустишь девочку, поговорим насчет револьвера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93