— Ну, я сначала матери позвонила. После разговора с сестрой.Это совпадало с показаниями Глории Сэндерс.— О чем вы говорили с матерью?— Должна я или не должна приехать на похороны.Снова — совпадение.— И что вы решили?— Что поеду.— В котором примерно часу вы выехали из Вермонта?— Позавтракала, оделась, собрала кое-какие вещички... Скорее всего, это было в одиннадцать утра, когда я выехала.— Направились прямо в город?— Да.— И это заняло три, три с половиной часа, так? — спросил Браун.— Около того, да.Оба думали, что Вермонт — не Бог весть какой край света. За три часа можно добраться. Можно убить кого-нибудь здесь, в городе, ночью и улизнуть обратно в Вермонт аккурат к утру, к телефонному звонку. Свидетели могли бы видеть подозреваемого шатающимся по Вермонту, в булочной, баре, книжном магазине, и никто не смог бы сказать, были вы в своем домике в лесу ночью или совершили челночную поездку для убийства.— Вы знали, что, согласно завещанию отца, вы наследуете двадцать пять процентов его имущества? — спросил Карелла.— Да, я это знала.— Каким же образом?— Мам нам постоянно это говорила.— Что значит постоянно?— Ну, то и дело. Конечно, когда они обговаривали с отцом всяческие условия, мы были уже не дети, знаете... Это было всего два года назад. Мам твердила, что не даст ему развода, если он не включит нас в завещание. Меня и Лоис. Половина его состояния — нам пополам. Мы это знали всегда, мам постоянно об этом говорила с удовольствием и гордостью. Она понимала, какое большое дело для нас делала. И сделала.— Где вы были в пятницу ночью, мисс Шумахер? — спросил Браун.— Вермонт. Говорила же.Снова хипповая улыбочка. Вся в мамашу, это уж точно. И давайте без всяких штучек-дрючек, пожалуйста. Факты. Только факты... Да, мэм...— А здесь, в городе, не были?— Нет. Была в Вермонте.— С кем-нибудь?— Тоже уже говорила: одна. Всегда езжу туда одна.— Я не спрашиваю, ездили ли вы туда с кем-нибудь, — дружелюбно отозвался Браун. — Я интересовался, был ли кто-нибудь с вами в ту ночь, когда убили Маргарет Шумахер.— Нет. Была дома одна. Читала.— Что читали? — быстро спросил Карелла.— Не помню. Я много читаю всего.— Но какие именно книги?— В основном научную фантастику.— А вот всякие загадочные убийства...— Нет. Ненавижу этот жанр.— Вы сказали, что узнали об убийстве Маргарет из газет...— Да.— В вермонтских местных газетах?— Нет, я покупаю наши...— Наши газеты?— Да, поступающие отсюда, из этого города. Мы их там получаем, представьте себе.— И вот тогда-то вы и увидели первополосный заголовок?— В этой газете это было не на первой полосе, а на четвертой, в общеамериканской хронике.— Заметка об убийстве жены Шумахера.— Да, да, да, об убийстве его жены.Она вновь произнесла слово «жена» так глумливо, что это граничило с грязным ругательством.— И вы говорите, что возликовали...— Ну, возможно, это слишком громко сказано.— А сейчас как бы вы сказали?— Заметка меня просто-таки осчастливила.— Хм, новость о зверском убийстве женщины...— Да.— ...вас осчастливила.— Да.— Ей хладнокровно пробили голову и грудь...— Угу.— И, читая об этом, вы чувствовали себя счастливой.— Да, — сказала Бетси. — Я рада, что ее кто-то пришил.Сыщики уставились на нее.— Это была подлая сука, сломавшая нам жизнь. Обычно я молилась, чтобы она выпала из окна или чтобы ее автобус переехал. Но — ничего... Ладно, теперь-то уже ее кто-то достал. Хорошенько уделал. И — да, я счастлива. А вообще-то ликую, это самое подходящее слово. Переполнена ликованием оттого, что она сдохла. Правда, я бы хотела, чтобы ее прострелили дюжину раз, а не четыре.По ее лицу гуляла довольная улыбка.Такую улыбку не переспоришь.Зато узнавать теперь обязательно надо следующее: действительно ли в газетах было написано, что в Маргарет стреляли четыре раза. * * * Наступала ночь.Они беседовали в гостиной дома, который до недавнего времени Анджела разделяла с Томми. Трехлетка Тесс — в кроватке, в боковой комнате. Анджела сказала брату, что жить не может без сигареты, но доктор запретил ей курить во время беременности. Карелла вдруг вспомнил о Глории Сэндерс. Та тоже умирала без сигареты, когда они встретились в клинике. Он не мог отделаться от навязчивой мысли: Пенн Хахллигэн описывал именно женщину, бегущую сквозь дождь. А возможно, эта идея сформировалась потому, что он уже и раньше знал: Шумахера пережили три женщины — две дочки и бывшая жена, ненавидевшие его.— Ничего, скоро закурю, — заявила Анджела.— Держись-ка подальше от дыма, — отозвался Карелла.— От этой привычки так просто не отделаешься, — сказала она, поеживаясь.Их отец не знал, что Анджела курила. А может, лишь притворялся, что не знает. Карелле вспомнилась одна семейная суббота, он тогда и сам курил. Давно это было. Анджела и Томми только поженились. Кажется, дело было на Пасху. А возможно, и на Рождество. Тогда собралась вся семья. Они едва закончили трапезу, а в итальянских семьях каждое блюдо — целое событие, праздник. Карелла похлопал себя по карманам, убедился, что сигареты кончились, и направился к пианино, бренча на котором, Анджела распевала песенки своего детства. Он спросил:— Сестричка, у тебя нет сигареты?А папаша с комическим ужасом прижал палец к губам: молчи, дескать, я не должен знать, что моя дорогая дщерь дымит. Ах, добрый старый лицемер...Карелла улыбнулся.— Говорят, что легче бросить героин, чем никотин, — сказала Анджела.— Но ты же бросила! Вот уже почти девять месяцев...— И все равно очень хочется.— Мне тоже.— Так вот: снова начну. Пусть только бэби народится.— Не стоит снова начинать...— Это еще почему?И вдруг заплакала.— Эй! — ласково позвал он.Она помотала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93