— Я и Арти.— И что же он показал?— Не видел никого подозрительного.— Впускал он или не впускал кого-нибудь в ее квартиру?— Он сказал, что то и дело снуют посыльные и он не помнит, поднимался кто-нибудь наверх или нет.— Не мог вспомнить?— Да, сэр.— Не мог вспомнить? — холодно переспросил Бернс.— Да, сэр. Он именно так сказал.— А вы не пробовали расшевелить его память?— Сэр! Мы бились с ним час, может, даже больше. Его заявление лежит в деле.— Он по-английски двух слов связать не может, — сказал Браун. — Откуда-то со Среднего Востока.— Вот и поговорите с ним еще раз, — приказал Бернс. — Вернитесь к началу. * * * Вначале была мертвая девушка.Глотка перерезана. Множественные порезы на лице. Лет девятнадцать — двадцать; длинные светлые волосы, изумленные голубые глаза, очень широко раскрыты. Красивое молодое тело под исполосованным кимоно с кроваво-красными маками.Они опять были в ее шикарной квартире, стояли в той же самой комнате, где убитая лежала тогда у кофейного столика. На столе — мартини, колечко лимона на дне бокала, фруктовый нож на полу, рядом с телом, лезвие в крови, которая, казалось, выхлестнулась из сотни ран и порезов.На этот раз привратник был здесь с ними.Его звали Ахмад Какой-то. Карелла записал фамилию, но произнести ее не мог. Невысокий, квадратный, цвета пыли; узенькие усики, похожий на дворцового охранника в своей серой униформе с алой окантовкой, прячущий глаза, усиленно пытающийся понять, что говорили полицейские.— Вы сюда кого-нибудь впускали?— Моя не помни, — произнес он.Ярко выраженный восточный акцент. Они не допытывались, откуда он родом. Карелле подумалось, что не худо бы иметь переводчика.— Постарайтесь вспомнить, — сказал он.— Много присылки всегда, — промолвил Ахмад, беспомощно пожав плечами.— Это должно было быть в конце дня или вечером.Медэксперт установил, что смерть наступила примерно между пятью и шестью часами. А привратник, было видно по всему, ломал себе голову. Карелла догадался, что слова «пополудни» и «под вечер» были для него пустым звуком.— Пять часов, — сказал он. — Шесть часов. Вы работали в это время?— Да, работал.— О'кей. К вам кто-нибудь подходил и спрашивал мисс Брауэр?— Моя не помни.— Это важно, — сказал Браун.— Да.— Эту женщину убили.— Да.— Мы стараемся найти, кто убил.— Да.— Ну так помогите нам, пожалуйста. Постарайтесь вспомнить, впускали вы кого-нибудь наверх или нет?Что-то сверкнуло в глазах привратника. Сначала это заметил Карелла, потом Браун.— Вы чего-то боитесь? — спросил Карелла.Привратник отрицательно помотал головой.— Скажите нам.— Никого не видел.Но он таки видел, видел! И они теперь это знали.— В чем дело? — поинтересовался Карелла.— Что, хотите проехаться с нами в полицию? — спросил Браун.— Обожди секундочку, Арти, — сказал Карелла.Снова игра: добрый полисмен — злой полисмен. Команды поднять занавес не требовалось: оба знали свои роли наизусть.— Тоже мне — обожди, — зло передразнил Браун, входя в роль безжалостного зверя. — Этот тип зубы нам заговаривает, лжет в глаза.— Ну, он немножко напуган, — мягко сказал Карелла. — Так, сэр?Привратник кивнул, потом опять помотал головой, снова кивнул.— Ну-ка, мистер, пошли, — зарычал Браун, доставая наручники из-за пояса.— Обожди же, Арти, — увещевал его Карелла. — В чем дело, сэр? Ради Бога, скажите, чего вы так боитесь?Привратник выглядел так, словно в любую минуту мог заплакать навзрыд. Усики дрожали, глаза увлажнились.— Присядьте, сэр, — попросил Карелла. — А ты, Арти, убери наручники с глаз долой.Привратник уселся на кожаную софу, Карелла сел рядом. Браун оскалился, повесил наручники на пояс.— А теперь скажите, — мягко попросил Карелла. — Пожалуйста.Оказалось, что он — незаконный иммигрант. Купил липовый вид на жительство и карточку для получения пособия, то и другое по двадцать долларов. И теперь смертельно боялся вляпаться в эту историю: власти же тогда все узнают и вышлют на родину. В Иран. А он знал, какие чувства питают американцы к иранцам. Если он влезет в эту историю, власти пришьют ему дело с убитой девушкой. Вот он и не хотел вляпаться... Все это он поведал на ломаном английском, готовый разрыдаться.Карелле подумалось, что, будучи нелегальным иностранцем, Ахмад очень быстро многому научился: никто в этом городе не хотел влезать ни в какие истории.— Все-таки скажите мне, — попросил он, — посылали вы кого-нибудь в квартиру мисс Брауэр?Ахмад рассказал все, что собирался рассказать. Теперь он взирал в мистическое пространство с обреченностью фаталиста.— Мы и пальцем не тронем ваш вид на жительство, — сказал Карелла. — Нечего из-за этого беспокоиться. Просто расскажите, что было в тот вечер. О'кей?Ахмад продолжал смотреть в бесконечность.— Ах, дерьмо, ну хватит, — проговорил Браун, снова доставая наручники. — Поехали.— Что ж, — тяжело вздохнул Карелла. — Я сделал все, что мог. Теперь он твой, Арти.— Витториа, — промолвил Ахмад.— Что? — спросил Карелла.— Ее имя, — сказал Ахмад.— Чье имя?— Женщина, которая приходила.— Какая женщина приходила? — спросил Браун.— Тот день.— В тот день приходила женщина?— Да.— Назовите ее имя еще раз.— Витториа.— Может, Виктория?— Да, Витториа.— Ее имя — Виктория?— Да.— А фамилия?— Сигаа.— Как?— Сигаа.— Как бы вы это написали? По буквам.Ахмад непонимающе посмотрел на них.— Как у него это выходит по буквам, Стив? Начинается с буквы "С"?Ахмад, вздрогнув, повторил:— Сигаа.— Какая она из себя?— Высокая, тонькая.— Тонкая? Худая?— Да, тонькая.— Белая, черная?— Белая? — переспросил Ахмад.— Какого цвета волосы?— Моя не знай. Она носить...Не найдя нужного слова, Ахмад накрыл голову носовым платком и завязал его под подбородком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93