— Инспектор...— Она откроет дверь, когда принесут кофе. Мулэни опережает события.— А вдруг она чувствует нечто такое, чего вы не улавливаете? — спросил Гудмэн. — Ведь разговаривает-то с ней она. Возможно, что...— Я все время был рядом, — перебил Брэди. — И все слышал, все их переговоры. И я вас уверяю, что напрасно она так торопится с проклятой дверью. Эта женщина откроет ее и начнет стрелять. Вот что она сделает.«Он ей не доверяет», — подумала Эйлин.— Дайте ей еще пару минут, — попросил Гудмэн.— Я думаю, придется подключить к переговорам еще кого-нибудь. Подождем, когда принесут кофе и...— Смотрите! — сказала Эйлин.Они обернулись.Дверь открывалась. Показалась малюсенькая щелочка, но дверь-все-таки открывалась.— Видишь? — спросила Мэри Бет. — Я здесь одна.Они не могли услышать, что сказала в ответ Хилди. Но, как бы там ни было, им показалось, что Мэри Бет заметно воодушевилась.— Почему бы тебе не открыть ее совсем? — спросила она. — Я люблю видеть человека, с которым разговариваю. А ты?Они опять не услышали, что ответила Хилди, но дверь не закрылась.— И уж пожалуйста, будь поосторожней с этим пистолетом, — сказала, улыбаясь, Мэри Бет. — Мне вовсе не хотелось бы, чтобы меня задело.На этот раз они услышали голос Хилди:— А где твой револьвер?— Нет у меня никакого револьвера, — ответила Мэри Бет.— Но ты же «легавая», разве нет?— Да, это так. Я тебе уже говорила. Я служу парламентером полицейского управления. Но у меня нет оружия. Можешь теперь сама в этом убедиться, дверь-то открыта. — Мэри Бет широко развела руки. — Нету. Ничего нету. Видишь?— Откуда я знаю, может, у тебя есть что-нибудь под рубашкой.— Ох, ну ладно, раскрою-ка я рубашку, увидишь своими глазами.Мэри Бет расстегнула куртку, раздвинула руки, словно сигнальщица, показала Хилди безрукавку.— Ну, видишь?— А как насчет карманов?— Хочешь, обыщи. Уж тогда-то наконец убедишься, что нет у меня оружия.— Не буду. Ты со мной какой-нибудь трюк проделаешь.— Да зачем мне это надо? Ты думаешь, я хочу пулю схлопотать?— Нет, но...— Слушай, я не хочу зла ни тебе, ни себе. У меня трехлетний сынишка, Хилди. Мне кажется, что он не обрадуется, если узнает, что его маму пристрелили.— У тебя вправду есть сын?— Угу. Его зовут Питер, — сказала Мэри Бет.— Как русского царя? Питер Великий!..— Ты абсолютно права. — Мэри Бет засмеялась.Они вдруг услышали, что в глубине магазинчика засмеялась еще одна женщина: заложница.— А у тебя-то есть детишки? — спросила Мэри Бет...— Думается мне, — проговорил Гудмэн, — все будет в полном порядке...— И этот сексуально одержимый сукин сын выгоняет ее! — сказала Эйлин. — Конечно, не из полицейского управления. Даже этот сукин сын с диктаторскими замашками не смог бы провернуть такое. Но он вышвырнул ее из парламентерского отделения. Отправил ее обратно в Тридцать первый участок. Бесповоротно. И знаешь почему?— Почему? — спросила Карин.Они сидели в ее кабинетике на пятом этаже. Было уже пять вечера, конец рабочего дня. Доктор Карин Левковиц. Еврейская девчонка, выросшая в большом городе. Ей говорили, что она похожа на известную певицу Барбру Стрейзэнд, только красивее. Шатенка, с короткой стрижкой. Острый, пытливый ум. Гнев вспыхивал в голубых глазах, пока она выслушивала ужасающую историю об инспекторе Уильяме Брэди, шефе подразделения, которое иногда называли парламентерским; оно вело переговоры с захватчиками заложников. Она сидела в кресле скрестив стройные ноги; строгий синий рабочий костюм очень ей шел, хотя на ногах были кроссовки «Рибок». Карин слушала очень внимательно, она даже как-то вся подалась вперед, не желая проронить ни слова из страшного рассказа Эйлин о том, как этот сексуально озабоченный сукин сын выгнал Мэри Бет Мулэни.— А все потому, — взволнованно говорила Эйлин, — что она, Мэри, не хотела действовать в точном соответствии с его указкой... Не-ет, сестричка, ты должна поступать именно вот так, а иначе — прости-прощай. Было очень мило с тобой познакомиться. Но ведь Мэри работала, и сработал ее подход: она вытащила всех целыми, без единой царапины!.. А вообще-то, ты знаешь, что все это такое?— Что же? — спросила Карин.— Это — менталитет так называемой старой гвардии в полицейском обществе, — сказала Эйлин. — Пусть они сколько угодно болтают о том, что «пушка на ремне» всех нас уравнивает, но когда дело доходит до того, чтобы вытащить оружие из кобуры, вот тут-тс старые «профи» сразу же думают о нас, как о девицах. А ведь девицам требуется помощь, и еще какая! Не так ли? Иначе мы же можем подставить этих волосатых горилл под удар, когда они выходят на защиту закона и порядка. А плевать я хотела на закон и порядок и на всех этих тупоголовых ирландцев вроде Брэди. Они только и думают о том, что сладкие ирландские девочки вроде Мэри и меня должны возносить в храмах молитвы во здравие этих храбрецов, разгуливающих по улицам.— Ух ты! — выдохнула Карин.— Только так, — сказала Эйлин.— Я никогда не видела тебя такой злой.— Угу.— Тогда расскажи еще подробнее, почему ты так злишься?— А как ты думаешь? Если Брэди мог сделать такую пакость Мэри Бет, которая работала там уже полгода, причем с поразительными результатами, то что он выкинет со мной в первый же раз, когда я дам осечку?— А почему ты заговорила об осечке?— Но я же еще никогда не работала с дверью, я...— А ты хочешь работать с дверью?— Ну ладно. Объясню. Ведь это — главное: концепция. Сейчас я тренируюсь, осваиваю ремесло парламентера. Но ведь именно мыто и работаем с дверью. Только потом ловим захватчика, освобождаем заложников и...— Скажи прямо: да или нет. Ты хочешь работать с дверью? Устраивает тебя эта перспектива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93