.. Вот Шумахер и пришел как-то на той же неделе, и я ему продала специальный ошейник. Кстати, они бывают разных видов и размеров. А этот — «Зодиак». Ой, нет, не могу, дайте вздохнуть!.. Просто не могу в себя прийти, извините... И потом я сначала сказала не совсем точно — что я его совсем мало знала.— Так. Значит, теперь вы говорите, что он заходил к вам довольно часто...— Не очень, но уж каждый месяц — обязательно. Что-то вроде этого. Так, заглядывал по пути, поблизости столько интересных заведений. Вот он заходил и ко мне, покупал что-нибудь для Амоса, всякую милую чепуху: искусственную косточку, игрушки... Мы беседовали об Амосе, он мне рассказывал, как тот себя ведет. И то, и се...— В своем завещании он пишет, что вы давали ему советы и консультации.— Ну уж — консультации! Вот советы, это да, согласна. Как сделать животное довольным. Любое. Я-то знаю. Они же как люди. Каждый на свой манер, поэтому и подход должен быть индивидуальным... А когда он приводил Амоса, я его осматривала, гладила, восхищалась... И вот однажды... Ну, особой моей заслуги здесь нет, любой ветеринар бы это заметил... Короче, я увидела, что Амос — все время с высунутым языком, как будто жалуется на боль в пасти... Я посмотрела, вначале подумала, что на нёбе нарост, а оказалось — заноза. Бедненький, откусил, наверное, веточку и так страдал! Представляете? Как будто все время зубная боль, а сделать ничего не можешь. Ну, я эту занозу — тррах! — и вырвала. Кровинки не пролила... Хорошо. Все это так. Но ведь это вправду не стоит десяти тысяч.— Ну, по-видимому, мистер Шумахер считал, что стоит, — сказал Карелла.— Но вы точно не знали, что указаны в завещании? — спросил Браун.— О Боже, конечно же нет! Скорее бы маму порадовать, только у нее инфаркт будет...— И он никогда вам ничего не говорил о завещании?— Никогда.— Может, все-таки мельком как-нибудь, при визите...— Никогда. Нет.— Когда вы его видели в последний раз? — спросил Браун.— Когда он заходил... Постойте. В январе? А может, в феврале... Уйма времени прошла, просто не припомню... И до сих пор не верю!— Ну а его жена? Она когда-нибудь сюда приходила?— Нет. После покупки собаки ни разу.— Вы с ней никогда ни о чем не говорили?— Никогда.— А может, виделись с ней? Или просто где-нибудь ее видели?— Нет. Да вы на меня-то посмотрите, всю трясет. Я буквально в шоке.Браун меланхолично подумал, как же это так получается, что он незнаком с людьми, которые пожелали бы завещать ему десять «штук»... * * * Артур Шумахер действительно любил эту собаку.Откуда ему было знать, что они уйдут из жизни одновременно, в результате стрельбы на поражение. И тем не менее позаботился о пристойном захоронении и вечной охране могилы «вышеупомянутого Амоса», да еще завещал доктору Осгуду и Полине Уид по десять «кусков» за памятные изящные услуги и знаки внимания. Из всего остального состояния, включавшего, в частности, недвижимость, и вообще независимо от характера имущества, он выделил половину жене, Маргарет Шумахер, и еще по двадцать пять процентов обеим дочерям — Лоис Стайн и Бетси Шумахер. Сыщикам, впрочем, все еще не была известна общая сумма состояния, но, по словам Глории Сэндерс, тоскующей соломенной вдовы, эта сумма была весьма и весьма весомой.Сьюзен Брауэр в завещании не значилась.Но, помимо депозитного сейфа, в сберегательном банке неподалеку от шумахеровского офиса существовал также банковский текущий счет на его имя. Изучение счета, проведенное после того, как судебные власти дали на то разрешение, выявило, что фактически он брал со счета наличными по пять тысяч в начале каждого месяца. И теперь уже не оставалось сомнений в том, что эти деньги перекочевывали на текущий счет самой Сьюзен. Однако логичного объяснения «живым» двенадцати тысячам, найденным у нее в шкафу, так и не было. Может, он ей подкидывал кое-что дополнительно? А если так, где их брал?— Возможно, крал, — просигнализировала знаками Тедди, жена Кареллы.Карелла посмотрел на нее, дивясь, как столь широкая и благородная натура могла прийти к одной лишь мысли о жульнической сути ближних вообще.— В своей фирме, — продолжала она. — Или со счета жены, если у нее он имелся.— Ну, не думаю, что он — вор, — показал тоже знаками Карелла.— И все-таки откуда взялись эти деньги?— Вдруг, — предположил он, — у него есть еще счета? Этот же он скрывал от жены. Так почему бы не утаить и другие? Понимаешь, никак не скажешь, что это была цельная натура. Развелся с Глорией, чтобы жениться на одной блондинке, а потом прилип еще к одной. Может, это был стиль его жизни — держать несколько счетов. На всякий случай. Ты не думаешь?Тедди смотрела на его руки, точно на телеклипы, где демонстрировались городские банки. Гранитные, храмовые врата, блистающие конторки клерков, красивые белокурые дамы; шампанское, замороженное в серебряных ведерках, тайные страсти под сенью красных шелковых балдахинов...— Но он искренне любил свою собаку, — показала она.— О да, — подтвердил Карелла. — А также ветеринара, а также женщину, которая продала эту собаку Маргарет. По десять тысяч обоим, это — как? Маргарет, — объяснил он с помощью знаков, — первая блондинка. А Сьюзен — вторая. Сьюзен. СЬЮЗЕН.— Возможно, я должна была бы завести щенячий магазин. Или стать ветеринарным врачом.— Неплохая идея, деньжишки нам бы пригодились... Она отлично все предвидела, правда? Глория. ГЛОРИЯ, первая жена — крашеная блондинка. Все заранее обговорила. Вообрази, каждой дочке по двадцать пять процентов! Тьма мужчин разводятся и напрочь забывают, что у них есть дети... Марк! — заорал Карелла. — Эприл! Даю вам пять минут.— Вот дерьмо так уж дерьмо, — тоже проорал Марк из гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93