— Почему? — спросил Браун.— О, потому что он ответственен за все, что напечатано на обертке, — сказал Грэнвилл. — Личная печать кассира свидетельствует, что именно он считал эти деньги. В обертке могут быть пятьдесят, сто, пятьсот долларов. Кассир отвечает за них.— Стало быть, если на этой обертке значится...— Да. Так ведь и напечатано. А фиолетовая рамка подтверждает сумму. Фиолетовый цвет сопутствует двум тысячам.— Значит, эта лента...— Мы называем ее оберткой.— Ладно. Эта обертка была одноразово обмотана вокруг двух тысяч.— Да, у нас есть обертки и для меньших сумм, разумеется, но эта двухтысячная.— Какие самые большие?— Эта — высшая. Обычно в такой пачке стодолларовые банкноты. У всех оберток разные цвета. Для тысячи — желтая, для пятисотдолларовых — красная. И так далее. В каждом банке по-своему, у всех своя кодовая окраска.— А вот эта дата здесь...— Ее тоже штампует кассир. Сначала ставит личную печать, свидетельствующую о сумме, а потом использует круглую, с меняющимися цифрами, для даты.— Я так полагаю, это значит, что...— Да, девятое июля. Печать как бы съемная, знай только вставляй нужные даты, так удобнее.— Мистер Лоутон сейчас здесь?— Полагаю, да, — ответил Грэнвилл, взглянув на часы. — Но час уже поздний, он сейчас подбивает балансовый отчет.Часы на стене показывали без десяти минут четыре.— Нам вот что интересно узнать, сэр, — сказал Браун. — Кто мог снять со счета две тысячи долларов девятого июля. Ведется ли запись операций с наличными?— Послушайте, джентльмены...— Это очень важно для нас, — заметил Браун.— Это может касаться убитой женщины, — добавил Карелла.— О, поверьте, я был бы счастлив помочь. Но... — Он снова взглянул на часы. — Это означало бы проверку всей кассовой ленты Венделла за тот день и...— А что это такое, — спросил Карелла, — «кассовая лента»?— Принтерная запись всех трансакций, проведенных за его окошком. Она несколько похожа на калькуляторную.— И на ленте зафиксирована такая выдача? Две тысячи наличными?— Да, да, конечно, это было сделано. Но, вы же видите... — Опять посмотрел на часы. — Кассир может провести до двухсот пятидесяти операций ежедневно. И сейчас рыться в них...— Да, но выдача такой суммы не совсем обычная вещь?— Что вы! Всяких выдач бывает каждый день полно.— Именно — двух тысяч? — скептически заметил Карелла. — Да еще наличными!— Послушайте...— Можно нам взглянуть на ленту, мистер Грэнвилл? — попросил Браун. — Когда ваш кассир подобьет бабки.— Он занят сейчас балансовым отчетом, — поправил Грэнвилл и вздохнул. — Предполагаю, что можно будет заняться...Венделлу Лоутону было под тридцать. В легком голубом блейзере, белой рубашке и красном галстуке, он выглядел не то как телекомментатор, не то как служащий Белого дома. Он подтвердил, что это, точно, была его печать на обертке, но подчеркнул, что с такими суммами имеет дело повседневно и от него трудно ожидать, чтобы он четко вспомнил, кому, в частности, выдавал эти две...— Мы так понимаем, — сказал Карелла, — что есть принтерная лента.— О да, да, есть, — подтвердил Лоутон, но тут же поглядел на часы. Карелла подумал, что он таки изрядно потрудился за этот день.— Тогда, быть может, мы взглянем на запись...Лоутон пожал плечами.— Видите ли, — произнес Браун, — мы расследуем убийство.Оскал Брауна был воистину убийственным.Ленты Лоутона хранились в закрытом ящике под кассовым окном. И печать была в ящике. Он открыл его и стал копаться в том, что назвал «подстраховочными» копиями. В конце концов Лоутон отыскал ленту от 9 июля. В тот день Лоутон проделал двести тридцать семь операций с наличными. Но среди них не было ни одной на сумму две тысячи долларов. Однако одна запись оказалась довольно пикантной.Принтер «выдал» ленту с датой и временем, потом такое:113-807-40 162 77251Вз. Сч. 2400 долларов.— Первая группа цифр — номер счета, — объяснил Лоутон, — затем номер отделения и мой личный номер.— А для чего буквы «Вз. Сч.»? — спросил Браун.— Взятие со счета сбережений. Клиент взял со своего сберегательного счета две тысячи четыреста долларов. Похоже на то, что я выдал ему две тысячи в обертке и четыре сотни отдельными банкнотами.— Вы можете установить номер счета...— Да.— И назвать клиента?— Если разрешит мистер Грэнвилл.Мистер Грэнвилл сказал, что разрешает.Когда компьютер выстукал данные, Лоутон сказал:— О да.— Что «о да»? — спросил Браун.— Он снимает каждый месяц наличными по две тысячи четыреста. С марта.Клиентом оказался Томас Мотт.Он не мог взять в толк, о чем они говорили.— Тут какая-то ошибка, — произнес он.Все они так говорят...— Нет, — сказал Карелла, — ошибки здесь нет.Они стояли в центральном проходе антикварной лавки на Дриттел-авеню. Большие немецкие «дедушкины» часы пробили шесть. Опять шесть вечера. Мотту явно пришлось не по вкусу, что они заявились к закрытию магазина. Сегодня никому не нравится, если их задерживают после работы. Но детективы были на ногах с семи утра.— Вы должны помнить, что сняли наличными две четыреста в этом месяце. Не так ли? — спросил Карелла.— Ну да, но это было чрезвычайное обстоятельство. Один человек принес уникальную кружку и хотел получить только живыми деньгами. Он даже не представлял, что имел в руках, наверное, где-нибудь украл. Я и пошел в банк...— В двенадцать двадцать семь пополудни, — проявил осведомленность Браун.— Около того, — сказал Мотт.— Это и на принтерной ленте значится, — добавил Браун.— Тогда — точно, — согласился Мотт.— А что это за тип с уникальной кружкой? — спросил Карелла.— Убежден, что у меня должно быть записано в дневнике.— Тогда я изъявляю желание, чтобы вы это нашли для нас, — сказал Карелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93