- Все, что я смогу сделать, - сказал Тэкк, - это узнать, есть ли у
них блок и захотят ли они с ним расстаться. Настоящие переговоры начнутся
после этого. Мы все сможем принять в них участие.
- Хорошо, - согласился я.
Пусть идет, подумал я, и попробует что-нибудь сделать. Если ему
повезет, может быть, мы бросим всю эту дурацкую охоту за тенью Лоуренса
Арлена Найта и попытаемся решить, как нам выбраться с этой планеты.
Признаться, у меня было самое туманное представление о том, каким образом
это удастся провернуть.
Я подошел к Пэйнту и освободил его от поклажи, поставив фляги с водой
в стороне от тропы и положив на них металлический остов Роско.
- Ну что ж, валяй, - сказал я Тэкку.
Он приблизился к Пэйнту и залез в седло. Посмотрев на меня сверху
вниз, он протянул мне руку. Я протянул в ответ свою: в пожатии его длинных
худых пальцев было больше силы, чем я мог ожидать.
- Удачи, - сказал я ему.
Пэйнт галопом перевалил через вершину холма и понесся вниз по тропе.
Мы высунули головы и следили за ним.
Я пожелал ему удачи и был искренен. Видит Бог, этому бедному остолопу
поистине повезет, если он выберется из этой переделки.
Сверху он выглядел маленьким и жалким, смешно подпрыгивающим в седле.
Поднятый капюшон закрывал его лицо, а края сутаны, как боевой плащ,
развевались за спиной.
Тропа поворачивала и уходила вниз, и мы на какое-то время потеряли
его из виду. Но через несколько минут Тэкк вновь показался: он скакал по
равнине в направлении к прогуливающимся кентаврам. Наконец, кто-то из них
заметил его и издал предостерегающий крик. Все кентавры повернулись в
сторону Тэкка, чтобы рассмотреть его, и их круговое движение прекратилось.
Ну вот, началось, с волнением подумал я, глядя на происходящее внизу
с замирающим сердцем. Через мгновение они могут наброситься на него, и все
будет кончено. Но они не бросались на него, они просто стояли и смотрели.
Пэйнт, покачиваясь, рысил вперед. Тэкк болтался на нем, словно кукла,
неаккуратно завернутая в коричневую пеленку. Почти как его любимая кукла,
подумал я...
- А где кукла? - вдруг вспомнив о ней, прошептал я Саре.
Не знаю, почему я заговорил шепотом. Ведь никакой необходимости в
этом не было. Я мог бы и закричать - орда кентавров внизу не придала бы
этому никакого значения. Все их внимание было приковано к Тэкку.
- Где же кукла? Он ее оставил? - не унимался я.
- Нет, - ответила Сара, - он взял ее с собой. Подоткнул ее под пояс и
как следует затянул его, чтобы не потерять.
- Господи милосердный! - воскликнул я.
- Ты продолжаешь считать, - уверяла меня Сара, - что это - обычная
кукла и нужно быть ненормальным, чтобы с ней таскаться. Но ты не прав. Он
видит в ней нечто большее, чем ты и я. Это не просто приносящий удачу
талисман, вроде кроличьей лапки. Это нечто большее. Я наблюдала, как он
обращается с ней. Он делает это с нежностью и почтительностью. Словно это
религиозный символ. Как скульптура Мадонны, возможно.
Я пропустил ее последние слова мимо ушей - Пэйнт уже приближался к
стаду кентавров и замедлял свой бег. Наконец, он остановился в футах
пятидесяти от них и замер в ожидании. Тэкк сидел в седле - чурбан
чурбаном. Он даже не поднял руку в приветственном жесте. Он ничего не
сделал: просто-напросто подъехал к ним и сидел на Старине Пэйнте, как
мешок.
Я оглянулся. Сара смотрела на равнину в бинокль.
- Он говорит с ними? - спросил я.
- Не могу определить, - ответила она. - Его лицо закрыто капюшоном.
Неплохое начало, сказал я про себя. Если уж они не убили его сразу,
то какая-то надежда остается.
Два кентавра рысцой двинулись ему навстречу, маневрируя таким
образом, чтобы оказаться по разные стороны от Тэкка.
- Смотри, - сказала Сара, передавая мне бинокль.
Через окуляры я тоже не мог хорошо разглядеть Тэкка: его голову
полностью закрывал поднятый капюшон. Зато лица двух кентавров удалось
рассмотреть достаточно четко - очень суровые, волевые лица, скорее даже
жестокие. Вопреки моим ожиданиям, в них было много человеческого. Похоже,
они внимательно слушали Тэкка, и время от времени то один, то другой,
казалось, бросал в ответ короткие фразы. Затем они вдруг засмеялись. Они
смеялись во весь голос, можно сказать, оглушительно ржали. Это был
язвительный смех, полный презрения. И сзади этот смех подхватило все
стадо.
Я отнял от глаз бинокль и, прижавшись к земле, прислушивался к этим
доносящимся издалека раскатам дружного хохота, усиленного эхом, отраженным
от скатов холмов и дна низины.
Сара смотрела на меня полными удивления глазами.
- Я не понимаю, что происходит, - сказала она.
- Преподобный Тэкк, - ответил я, - опять опростоволосился.
Смех начал стихать и наконец прекратился. Два кентавра продолжили
разговор с Тэкком. Я вернул бинокль Саре. И без его помощи я мог увидеть
не меньше, чем мне хотелось.
Один из кентавров развернулся и прокричал что-то в толпу. Какое-то
мгновение оба кентавра и Тэкк стояли в ожидании, затем из толпы выехал еще
один кентавр и зарысил к ним, держа в руках какие-то блестевшие на солнце
предметы.
- Что это у него? - спросил я Сару, приникшую глазами к окуляру
бинокля.
- Это - щит, - ответила она. - И еще у него какой-то ремень. А,
теперь я вижу. Это ремень и меч. Они передают все это Тэкку.
Пэйнт развернулся и припустил назад. Солнечный свет играл на
поверхности щита и на лезвии меча, которые Тэкк держал перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76