- Пришельцы! - провозгласил он, простирая вперед руку. - Мои
соплеменники! Мог ли я мечтать, что мои глаза вновь увидят вас!
Звук его голоса окончательно рассеял все мои сомнения. Это был не
мираж, не привидение, не призрак. Это был нормальный человек, гомо
сапиенс, с низким густым голосом, полным искренней человеческой радости,
вызванной встречей с подобными себе.
Сара протянула ему руки, и старик сжал их в своих ладонях.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза.
- Как же это было давно, - сказал старик. - Очень давно. Путь по
тропе долог и труден, и никто не знает о нем. А вы, как вам удалось
узнать?
- Сэр, - воскликнула Сара, задыхаясь после восхождения, - ведь вы, вы
- Лоуренс Арлен Найт?
- Да, конечно, - ответил старик. - Это я. А кого вы ожидали
встретить?
- Ожидали встретить? - переспросила она. - Конечно же, вас. Но мы
могли только надеяться.
- А эти добрые люди с вами?
- Капитан Майкл Росс, - представила меня Сара. - И Свистун, наш
верный друг, которого мы встретили по пути сюда.
Найт поклонился Свистуну.
- Ваш покорный слуга, сэр, - сказал он.
Затем он протянул руку мне и сжал мою ладонь. Его рукопожатие было
теплым и крепким. В этот момент (когда, наверное, нужно было замечать
более существенные детали) я увидел, что его рука, несмотря на крепость
рукопожатии, была бледной, морщинистой и покрытой старческими пятнами.
- Капитан Росс, - сказал он, - добро пожаловать. Здесь есть место для
вас, для всех вас. И для этой молодой леди, простите, я не знаю вашего
имени.
- Сара Фостер, - подсказала Сара.
- Подумать только, - сказал он, - я уже больше не буду одинок. Боже
мой, как это удивительно снова слышать звук человеческой речи, видеть лица
людей. Как я об этом мечтал! Здесь есть много других разных существ,
сильных характером и исключительной чувствительности, но общение ни с
одним из них не может заменить общения с подобными себе.
- Как давно вы здесь? - спросил я, стараясь прикинуть в уме, сколько
же лет уже существует легенда об этом человеке.
- Когда человек проживает каждый день полноценно, - ответил он, - и
заканчивает его с мыслью о дне грядущем, считать время бессмысленно.
Каждый день, каждая минута становятся частью вечности. Я размышлял об этом
и теперь не уверен, существует ли реально такое явление как время. Время в
обыденном понимании - это абстрактная категория, грубый измерительный
прибор, структурная форма, изобретенная некоторыми видами цивилизаций,
причем отнюдь не всеми, а лишь теми, которые испытывают потребность
поместить себя в то, что они называют пространственно-временными рамками.
Время в глобальном смысле теряется в беспредельной вечности, и нет нужды
доискиваться до начала или конца, так как ни того, ни другого просто
никогда не существовало, и в нашей ситуации скрупулезное измерение таких
смехотворно маленьких и ничтожных частей вечности представляет собой
задачу, лишенную всякого смысла. Разумеется, я спешу добавить, что можно
отслаивать вечность...
Он продолжал и продолжал говорить, а я, стоя на ступенях под
колоннами мраморного портика, озирал лежащую внизу долину и думал,
свихнулся ли он от длительного одиночества, или он действительно был
уверен в правильности того, в чем пытался нас убедить. Может быть, именно
эта возникшая, как по волшебству, долина несла на себе отпечаток вечности.
Думая об этом, я никак не мог представить, каким образом может человек
знать, как должна выглядеть вечность, но, будь я неладен, в этом чудесном
месте, залитом ослепительным солнечным светом, запросто могло родиться
представление о постоянстве и неизменности.
- Но я, впрочем, перескакиваю с одного на другое, - продолжал
рассуждать старик. - Вся беда в том, что я могу вам очень много
рассказать, слишком много у меня накопилось. Конечно, неразумно пытаться
выложить все сразу. Прошу прощения за то, что держу вас на пороге. Будьте
любезны, проходите.
Мы прошли через открытую дверь и оказались в тихом помещении,
воплощающем собой классическое изящество. В нем не было окон, но откуда-то
сверху, из отверстий в крыше струился мягкий солнечный свет; стулья и
диван, вырезанные с бесподобным мастерством, письменный стол с небольшим
деревянным ящиком и разбросанными по нему листами бумаги, элегантный
чайный сервиз на маленьком столике в углу, удачно дополняли световой
эффект.
- Пожалуйста, - пригласил он, - садитесь. Надеюсь, вы сможете уделить
мне немного времени. (Ну вот, подумал я, а он еще говорил, что самого
понятия времени не существует). - Господи, - поправил он себя, - как глупо
с моей стороны говорить об этом, конечно же, у вас есть время. Вы держите
в своих ладонях все время вселенной. Если вы пришли сюда, то вам уже
некуда больше торопиться: лучшего места просто нет. Попав сюда, никто уже
не хочет уйти, никогда не ощущает такой потребности.
Все это казалось слишком уж елейным и гладким и до ужаса напоминало
хорошо разыгранный спектакль, хотя по-прежнему выглядело вполне
правдоподобно: будто старый и живущий в одиночестве человек вдруг дал волю
давно распиравшим его словам, когда к нему домой нежданно нагрянули
желанные гости. Но подспудно, где-то в глубине моего сознания крылось
тревожное подозрение в искусственности всего происходящего, причем
недоверие вызывал не только старик, но и сама окружавшая нас обстановка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76